— Куда же вы пойдете, повелитель? — спросил Варг.
— И что будет со всеми нами? — спросил Хальс.
— Пойду жить жизнью человека, свободного от обмана Зовущего. А за себя и других не бойтесь. Вы мудрые и храбрые соратники. Ближе вас друзей у меня нет. И достойнее вас я людей не знаю. Объявите о моей смерти, возьмите всю власть в свои руки. И кончайте войну. Земля пропиталась кровью и пеплом из-за моих заблуждений, она молит о мире. Правьте и помните обо мне, недостойном…
Первый же закон, изданный в Вольном Союзе Двух Королевств за подписями короля Хальса и верховного правителя Варга, под угрозой смерти или вечного заточения запрещал кому-либо практиковать, изучать либо отзываться одобрительно о темном магическом искусстве, именуемом Психоанализом. «Ибо, проникая в тайное и сокровенное, выворачивая наизнанку душу и помыслы человеческие, не признавая вещей высоких и величественных, делает принужденно героев и гениев равными разбойникам и плутам, не делая различий в высоких помыслах и низких желаниях. Что же ждет мир наш, если первые, устыдившись того, что помыслы их низки, уступят место вторым, ни стыда, ни чести не знающим? И если разбойник равен герою, а гений — плуту, то кто изберет путь честный и славный, когда путь беззакония легче и приятнее? Всякий же человек — суть творение чудное и непостижимое, способное на многое, пока верит в чудесную силу Зова, когда внутри его зажигаются чувства и порывы нежданные и потому необычайные по силе. Пусть же никто, будучи никчемным учеником-подмастерьем, не возьмется глумиться над шедеврами непревзойденного, мудрейшего Мастера! Ибо кто познал мысли его?»
Сказатели
Анна Семироль
Моему Олегу
— Иза! Где ты, Иза? Иза!
Эхо металось по коридору, рикошетило от бетонных стен. Мигала под потолком красная лампа аварийного освещения. По ту сторону двери жалобно мяукала кошка. Хозяева бежали, схватив вещи, а живое существо бросили. Хотя… все здесь знали, что не убежишь. Все равно накроет. И накроет всех, никого не щадя.
Олег остановился, перевел дыхание, прислушался. Где-то вне прогрохотал по улице грузовик — и вновь стало тихо.
— Иза! Это я! Ну где ты?
Тишина. Может, нет ее здесь? Может, показалось, что мелькнула в дверном проеме маленькая фигурка с черными косами? Нет. Чутье не подводило ни разу. Где-то прячется в пустом здании испуганная девчонка.
Вопила брошенная кошка. Надрывно, прося выпустить. Олег вернулся, подергал дверную ручку. Заперто. Не судьба.
За спиной всхлипнули. Он обернулся — и наткнулся на взгляд полных страха глаз.
— Иза, малышка…
Девочка отшатнулась, прижалась к стене. «Не доверяет», — с сожалением подумал Олег. Осторожно двинулся ей навстречу. Протянул руку к обтянутому серой тканью острому плечику.
— Ты что такая дикая? Это же я…
Потом понял: одежда. Он никогда не появлялся перед ней в гражданском, а форму она привыкла видеть лишь на тех, кто олицетворял для нее страх и унижение. Она помнит его в белом халате. Олег улыбнулся — старался, чтобы вышло ободряюще и по-доброму:
— Иза, я — Олег. Это действительно я. Просто на мне другая одежда.
Она немного успокоилась. Исчезло из глаз выражение тоскливого ужаса. Еще секунда — и он взял ее за руку. Все. Все, маленькая. Теперь мы отсюда уйдем… и постараемся уйти как можно дальше. Теперь нас никто не остановит. Сколько бы ни было до взрыва — это только наше время.
Он повел ее к выходу, уговаривая, успокаивая, как совсем маленькую. И лишь на лестничной клетке заметил, что в руках у нее кошка — серая, полосатая, испуганно озирающаяся по сторонам. Иза едва заметно улыбалась уголками губ.
Повезло — удалось остановить машину. Вдвойне повезло, что согласились взять попутчиков. Впрочем, взяли бы так или иначе — Олег вполне мог воспользоваться удостоверением, дающим право высадить всех и уехать в конфискованной машине. Обошлось миром.
Устроились кое-как на заднем сиденье, среди сумок и коробок. Олег усадил Изу на колени, обнял. Она прижалась к его щеке лбом. Кошка мурлыкала у девочки на руках. Женщина на переднем сиденье — видимо, жена водителя — хмуро поглядывала на них в зеркальце заднего вида. То ли военная форма ей не внушала доверия, то ли не нравилась бледная девушка-подросток в похожем на тюремную робу платье.
— Скажи…
От неожиданности Олег вздрогнул. Настолько отвык от ее голоса за последние дни, что начал забывать. Ответить. Ей надо ответить. Что сказать? Что жить осталось час-полтора? Она ж понятия не имеет, что значит «смерть». И объяснять не хочется…
— Я тебя люблю, — сказал он и поцеловал ее в пушистую макушку. — Ты знаешь, что это такое?
— Да. Когда хочется тебя придумать. Чтобы ты не уходил больше никуда.
От ее слов перехватило дыхание. Подумалось в который раз, что она удивительная. Уникальная. Кто бы что ни говорил. И теперь они вместе. Наконец-то ему не надо будет никуда уходить. Никто не запретит.
— Я с тобой. Я никуда больше не уйду, маленькая.
Проносились за окном дома. Брошенные, молчаливые. Кто мог, уехали еще вчера или сегодня утром. Город напоминал декорацию, съемочную площадку фильма про анхеппи-энд. Сумерки разливали по асфальту длинные кляксы теней.
— Когда рванет? — мрачно обратился к Олегу водитель.
Странная психология окружающих: думать, что в чрезвычайной ситуации каждый человек в военной форме знает абсолютно все.
— Не знаю. Смотря насколько интенсивно там горит. И сколько выдержит защита. Думаю, через час-полтора.
Женщина на переднем сиденье тоненько завыла, закрыв лицо ладонями.
— Что орешь, дура! — рявкнул на нее водитель. — Все равно всем тут крышка! Такое ощущение, что все, кроме тебя, знали, что живут на бомбе!
Иза пошевелилась, испуганно моргнула.
— Что будет? — спросила она негромко.
Олег попытался улыбнуться. Не пугать ее, не надо. Достаточно уже.
— Ничего не будет, все нормально. Мы отсюда уедем.
Водитель так резко вывернул руль, что они едва не влетели в павильон на углу.
— Да, уедем… — хмыкнул водитель; чувствовалось, что его всего трясет. — Даже улетим. Ноги в одну сторону, руки в другую… Успокаивай-успокаивай. Скоро все успокоимся.
Иза его уже не слушала.
— Олег, будет больно? Всем?
— Не бойся. Нам с тобой больно не будет.
В боковом кармане куртки пистолет. Он просто не даст ей мучиться, когда все это произойдет. Только бы она не боялась. Как сделать, чтобы она не боялась?.. Осталось всего-то ничего — времени, когда можно никого не бояться.
Обнял ее. Закрыл одно маленькое бледное ушко ладонью, в другое принялся шептать:
— Жили-были в одном царстве…
В тот странный год Олег успел защитить кандидатскую, купить машину, окончательно разойтись с Ясей и получить четыре перспективных предложения по работе. Последнее не удивляло: военно-медицинская академия сделала одному из лучших своих выпускников великолепную рекламу.
Гость, пришедший с пятым предложением, был лаконичен, уверен в себе и очень убедителен. Сказал, что Олега рекомендовали ему как нейрофизиолога с большим будущим (о да, он видел его институтские работы, весьма и весьма впечатлен). Показал Олегу несколько интересных фотографий и спросил, хочет ли он помочь в работе над чрезвычайно увлекательным проектом. Когда Олег заинтересовался подробностями, гость оставил ему карточку с адресом и поспешно ретировался.