— Нашей бухгалтерии будет приятно видеть счета оттуда.
Кейн открыл дверцу машины для Лиз, а потом сам сел за руль. Притормозил он возле одноэтажного здания. Номера располагались в шахматном порядке и напоминали белые кубики сахара, выстроившиеся на песке. Въезд украшала арка, на которой было написано: "Хэппи Инн"[1].
Лиз вышла из машины и потянулась: у нее от усталости затекло и болело все тело. Казалось, что разогретый воздух обжигает легкие.
— Неужели здесь даже вечером так жарко? Кейн улыбнулся:
— Леди, это достаточно прохладно для Феникса!
— Как они могут все это выдерживать? — Лиз последовала за Кейном в помещение.
Ярко-красными неоновыми буквами светился знак, что есть свободные номера.
— Здесь, похоже, есть кондиционеры…
Кейн открыл дверь. Холл был чистым. Когда они вошли, навстречу встал худощавый мужчина. Рядом с ним работал маленький телевизор, где показывали старую черно-белую комедию.
— Чем могу вам помочь? — спросил он.
— Мне нужен номер. Два, — поправился Кейн. Он не привык заботиться о комлибо другом. Мужчина с интересом посмотрел на него.
— Как скажете, мистер. Вы сюда надолго?
— Еще не знаем, — ответил ему Кейн, беря у хозяина оба ключа.
— Я дал вам номера рядом друг с другом, — сказал тот, когда Кейн и Лиз собрались уходить.
— Благодарю, — оборвал его Кейн.
— Вам так будет легче, — добавил мужчина и подмигнул ему. — Мы рады, когда всем у нас хорошо! — Все его фразы кончались почти шепотом. Казалось, что у него иссякал запас энергии раньше, чем он успевал выразить свою мысль.
— Помоечник! — пробормотал Кейн, быстро выпроваживая Лиз из прохлады на жару.
Похоже, Кейн терпеть не может, когда над ним подшучивают, подумала Лиз.
— Мне кажется, что он решил, что у нас с вами роман!
— Человек, который работает в подобном месте, не может думать иначе.
Он молча провел Лиз в ее комнату и остановился. В течение последних часов он старательно избегал ее взгляда. И вот теперь ему пришлось взглянуть Лиз в глаза. Лиз нельзя было назвать миниатюрной женщиной, но сейчас она показалась ему малышкой. Потерянной и слабой. Лиз изо всех сил старалась держать себя в руках, но это становилось все труднее и труднее. В ней постоянно боролись надежда и страх. Сейчас, так далеко от дома и в преддверии наступавшей ночи, страх начал побеждать.
— Кейн, Кэти где-то здесь и, может быть, недалеко! — Лиз повернулась к нему, стараясь справиться с отчаянием. — Но она такая крохотная. Как мы сможем отыскать ее?
Кейн потер затылок. Ему хотелось успокоить женщину, но он не представлял, с чего ему начать.
— Ну, это немного легче, чем искать иголку в стоге сена.
Лиз горько усмехнулась. Этот человек честен до отвращения!
— Да, но это не намного легче, — заметила Лиз. Кейн положил руки ей на плечи. Он даже не понял, как получилось, что он обнял Лиз и прижал к себе. Может, так случилось потому, что им обоим была необходима разрядка, душевное тепло…
— Лиз, мы ее отыщем, нужно только время.
Он отпустил ее, стараясь не допустить, чтобы чувство близости успело захватить их всецело.
— Все нормально. Нужно время от времени выпускать пар! Но вы, похоже, сами этого не делаете! — Она точно не знала этого, но инстинктивно ощущала.
Во время полета в Феникс она все время чувствовала на себе его внимательный взгляд. Кейн следил за каждым ее движением, и Лиз чувствовала себя перед ним открытой книгой, которую он свободно читает. Но сама она почти ничего не могла сказать о Кейне Мэдигене.
— Не делаю, — подтвердил он.
Она присела на постель. Та просела под ней, обняв ее бедра, как ласковые руки обхватывают округлую вазу. Она снова поднялась.
— Но почему? Кейн пожал плечами.
— Так уж сложилось. И я не хочу теперь ничего менять. — Он никогда никому не говорил о своем внутреннем мире, а сейчас вдруг разболтался!
Лиз улыбнулась, глядя на его поношенные джинсы и рубашку. Его ветровка была в таком виде, словно он в ней спал, и не раз, а каблуки его ботинок стесались: казалось, что на них осталась пыль трех штатов.
— Да, вы не из тех, кто заботится, чтобы на нем не было ни пылинки!
— В жизни есть куда более важные вещи, — заявил он. — А как я при этом выгляжу… Ну, это совершенно иное дело. — Кейн нахмурился. Что в ней такое, что постоянно волнует его?
— Как это получилось, что мы перешли с вас на меня?
— А почему мы не можем поговорить о вас?
— Потому что это слишком скучная тема. Мне нечего вам рассказать.
Лиз поняла, что пора заканчивать обсуждение этой темы. Но она не собиралась так легко сдаваться. Ей хотелось знать, что же он за человек и почему для него было так болезненно обсуждение этой запретной темы. Она же не хочет знать историю его жизни, а просто немного ближе познакомиться с ним.
— Вы должны быть чьим-то сыном, возлюбленным, братом…
Кейн отрицательно качал головой при каждом предположении.
— Нет, у меня никого нет, — резко ответил он. Мэдиген не имел понятия, где его мать. Его отец умер десять лет назад от белой горячки. Лиз коснулась его руки:
— Простите меня.
Ему не было нужно ни ее сочувствие, ни извинения.
— Вам не за что извиняться.
Он вспомнил, как маленьким мальчиком, лет пяти, он в ужасе прятался в стенном шкафу и слышал громкие голоса родителей, которые выкрикивали друг другу ужасные вещи.
— Далеко не все семьи бывают такими дружными, как ваша. Зачастую люди ненавидят друг друга вместо того, чтобы заботиться о ближних и стараться сделать их жизнь более радостной!
Кейн старался поскорее залатать крохотную дырочку в своем щите и ругал себя за то, что позволил ее проделать.
— Расскажите мне о том, что сделало вас таким. На секунду он потерял самообладание.
Кто дал ей право касаться его незаживших ран, копаться в его прошлом?
— Леди, вы никак не можете оставить меня в покое? Вам нет места в моей душе. Я — полицейский детектив, который должен возвратить вам вашего ребенка, и больше ни-че-го!
Лиз на время оставила его в покое, но потом, не удержавшись, задала еще один вопрос:
— Вы действительно считаете, что женщина приедет сюда, чтобы продать Кэти?
— Мы проанализировали все сведения о черном рынке, торгующем детьми в районе Калифорнии, и считаем, что это произойдет здесь или в Неваде.
Или еще где-нибудь! Лиз уловила в его голосе нотки неуверенности. Кейн слегка нахмурился, и она знала, что это говорит о сомнениях…
— А что, если похищения организовала неучтенная вами группа?
Лиз — неглупая женщина; это у нее не отнять! — подумал Мэдиген.
— Мы имеем в виду и эту возможность, — сказал он, борясь со сном и пытаясь вспомнить, когда он ел в последний раз.
— Вы не хотите что-нибудь перекусить? — не выдержал он.
— Я сейчас не смогу ничего проглотить, еда не полезет в горло…
Кейн озабоченно смерил ее взглядом. Сейчас она была стройной, но если все будет продолжаться так, как сейчас, через месяц станет просто тощей.
— Ваша сестра была права, вы слишком мало едите. Вам пригодятся силы. Пошли! Он показал на дверь.
— Я плачу.
Лиз оглядела комнату. Она понимала, что не сможет расслабиться, а время между "сейчас" и "завтра" тянулось для нее так медленно!
— Хорошо.
Она повернулась к Мэдигену и поблагодарила за то, что он настоял, чтобы они поехали поесть.
— За что вы меня благодарите?
— За то, что вы разговариваете со мной. За то, что взяли меня сюда…
— Леди, если бы я не сделал этого, вы, наверное, приковали бы себя ко мне наручниками.
Лиз улыбнулась.
— Возможно, только у меня их нет… — Женщина понимала, что если бы он на самом деле не желал, чтобы она тащилась за ним, то нашел бы способ, как от нее избавиться.
"Фаджита Оле" был одним из мексиканских ресторанчиков, где можно быстро поесть. Его эмблема — мексиканская шляпа, высоко парящая в воздухе, сильно полиняла на ярком солнце Феникса.