— Но записи, — внезапно произнесла Лиз. — Они должны были вести какие-то записи. — Она повернулась к Кейну, ища в нем поддержки. — Разве не так?
Кейн ненавидел, когда она вот так смотрела на него, словно он мог одним махом перепрыгнуть через небоскреб.
— Да, — медленно согласился он. — Они должны были сохранить какие-то записи. Какая-то система учета должна была существовать. — И он намеревался отыскать ее во что бы то ни стало.
В роддомах многих штатов у новорожденных снимают отпечатки пальцев, в частности, чтобы избежать случайной подмены младенцев.
Кейн, обняв Лиз за плечи, вывел ее из комнаты. Вид найденных младенцев только усилил горечь ее собственной утраты…
Кейн повернулся к Редхоку:
— Вы уже допросили этих двоих?
— Как раз собирались начать допрос, когда вы приехали.
Кейн остановился возле комнаты номер двенадцать, куда Редхок велел отвести задержанных, и посмотрел на дверь:
— Не возражаете, если я первый постараюсь расколоть их?
На бесстрастном лице Редкоха появилось настороженное выражение:
— Это все зависит, Мэдиген… Зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слово расколоть!
Кейн отлично знал, какой смысл хотел бы вложить в это слово, но этот смысл не имел права на существование рядом с его значком полисмена.
— Только словесно. Вы можете присутствовать.
— Я и намерен сделать это. Не забывайте, кто арестовал их. — Редхок положил ладонь на ручку двери.
— Мне не нужна слава, — сказал ему Кейн. — Мне нужны только ответы.
Он прошел за Редхоком в комнату и тут только заметил, что Лиз следует за ними. Кейн обернулся и преградил ей дорогу.
— Лиз, вы должны обождать снаружи.
Как он может ей такое говорить? Неужели он не понимает, через что она прошла? Она чувствовала, что готова на все.
— Но, черт возьми, я должна!
Положив руки на хрупкие плечи, Кейн оттеснял Лиз до тех пор, пока ее спина не уперлась в противоположную стену.
— Поймите, на этот раз вы должны послушаться меня! — Голос Кейна был настойчив, но терпелив. — Вы не должны присутствовать при этом, Лиз. — Кейн увидел протест в ее глазах, и его голос стал еще тверже. — Я обещаю, что, если хоть один из них знает, где находится Кэти, я вытяну это из него. Мы найдем вашу дочь, клянусь. — Он заметил, что Лиз заглядывает через его плечо в комнату. — Так вы верите мне?
Чувствуя свое бессилие, она кивнула:
— Да, я верю…
Если бы она не верила ему, ей вообще не на кого было бы опереться. У нее не было иного выбора, кроме как верить.
Редхок выглянул в коридор.
— Вы можете подождать в моем кабинете, — любезно предложил он, указав Лиз на одну из дверей. Но та только покачала головой. Она прислонилась спиной к стене напротив комнаты номер двенадцать.
— Я подожду здесь…
Редхок покачал головой и улыбнулся Лиз.
— Как хотите. Она у вас чертовски упрямая женщина, Мэдиген!
— Она вовсе не моя, — бесстрастно поправил его Кейн и последовал за Редхоком в комнату для допроса. Дверь за ними захлопнулась; Лиз стояла у стены внешне совершенно спокойная, в разительном контрасте с тем возбуждением, которое бушевало в ней в ожидании, когда дверь снова откроется.
В комнате номер двенадцать стояли только стол и четыре стула вокруг него. Окно выходило на восток, и сейчас в комнате царил мрачный полумрак. Когда оба детектива вошли в комнату, полисмен удалился.
Кейн медленно обошел стол, разглядывая в упор двоих сидящих за ним мужчин. Оба явно нервничали. Мужчина, сидящий ближе к окну, не сводил с Кейна расширившихся, испуганных глаз.
— Мы уже говорили, — произнес он высоким голосом, звучащим, словно скрип мела по грифельной доске. Он сильно вспотел. Запах страха чувствовался в комнате. — Мы только курьеры, всего лишь курьеры. — Он вертел головой в сторону расхаживающего Кейна, похожего на пантеру, готовящуюся совершить прыжок. — Мы ничего не знаем.
Кейн остановился, выдвинул стул и поставил на него ногу. Он встал напротив мужчины, которого звали Эрни, потом наклонился к нему.
— Каждый из вас что-то знает, — медленно начал он низким, угрожающим тоном, — и чем больше ты знаешь, тем больше я из тебя вытяну.
— Мы ничего не знаем, — вмешался другой задержанный, которого звали Фред. Он тяжело дышал и непрерывно почесывал лысую голову. Он имел дело с людьми, выполнявшими роль второго звена в цепочке, размышлял Кейн. Это хорошо. Таких легче сломать. Он разглядывал сверху этих двоих мужчин, прикидывая, сколько времени уйдет на то, чтобы склонить их к сотрудничеству. Не слишком много, пришел он к заключению.
Редхок стоял сзади, предоставляя Кейну полную свободу действий, а тот наступал последовательно, шаг за шагом, голос его звучал добродушно, но подследственные прекрасно слышали едва скрытую в нем угрозу.
Фред взглянул на дверь, возле которой, скрестив руки, мрачно стоял Редхок.
— Даже не думай об этом, — посоветовал Кейн Фреду. Это не была разыгрываемая версия допроса добрый полисмен и злой полисмен. Просто один допрашивающий говорил, а другой следил. Кейн прекрасно знал, как следует повернуть лезвие, чтобы возбудить страх. Страх, который постепенно возрастает до такой степени, что пересиливает опасения перед последствиями, которые вызовет признание.
Люди, которые могут наказать их за разговорчивость, были где-то там, далеко. А полисмен, который вызывал в них страх, находился рядом и натягивал свои вожжи все туже и туже.
— Ладно. — Кейн перегнулся через стол к Фреду, вложив во взгляд всю свою силу воли. Из двоих он казался тем, которого было легче подавить. — Где записи сделок по продаже детей?
— По усыновлению, — хрипло поправил его Фред. Пальцы его дрожали, когда он разминал сигарету, данную ему Редхоком. Он поднес ее ко рту и с трудом захватил губами, прикурив, глубоко затянулся, но табачный дым не успокоил его. Прежде чем заговорить, он бросил взгляд на мужчину, сидящего рядом с ним. — В стене за тем местом, где хранятся свежие цветы.
— Заткни свой проклятый рот! — завопил на него сорвавшимся голосом соучастник; он вскочил и, отбросив стул, кинулся на Фреда.
Редхок успел сграбастать его раньше, чем тот сумел добраться до своего компаньона.
— Но они найдут их в любом случае! — сорвался на крик Фред. — Так что лучше нам помочь им… — Он устремил взгляд глубоко посаженных черных глаз на Кейна. — Мы ведь вам помогаем, верно? — и облизал пересохшие губы. — Вы запомните, что мы помогли, верно, детектив?
Его голос надломился, и он провел тыльной стороной ладони по губам.
— Запомню, запомню, — мрачно и угрожающе пообещал Кейн! — Я все запомню, можешь не сомневаться.
Фред снова сел на свой стул и вжался в его спинку, как будто так он был вне досягаемости Кейна. Редхок швырнул Эрни на его стул и взглядом дал понять, чтобы тот больше не вздумал двинуться с места; после этого индеец обратился к Кейну.
— Я прикажу, чтобы вас отвезли к цветочному магазину.
Кейн кивнул:
— Мы должны поехать немедленно. Я не знаю, сколько еще Элизабет сможет вынести все это.
— Вы правы, — ответил Редхок.
Кейн вышел в коридор, чтобы сообщить Лиз, что ниточка, след которой они нашли, не порвалась.
Элизабет наблюдала, как два полисмена обыскивали помещение цветочной лавки. Кейн вошел в стеклянную витрину с холодильной установкой, где в больших хрустальных вазах хранились свежесрезанные цветы. Чтобы освободить себе проход, он передал Лиз несколько таких ваз, и она выставила их на прилавок возле кассы.
Очень осторожно, дюйм за дюймом Кейн продвигался вдоль внутренней части витрины. Он искал предательскую неровность или выступающую панель, которые могли бы скрывать сейф в стене.
Это должно быть где-то здесь, размышлял он. Во время допроса Фред был слишком напуган, чтобы рискнуть обмануть его. Он не мог послать Кейна охотиться за дикими гусями в такое место, где они не водятся, зная, что тот вернется в участок обозленный до крайности.