Джефф улыбнулся:
— По видео.
— О да! — кивнула девушка. — «Унесенные ветром». Поверить не могу, что такое чудо возможно. Восхитительная история! И такая грустная… Мне трудно представить, что все это действительно произойдет с нашим Югом.
Джефф побледнел:
— Что ты хочешь сказать этим «действительно произойдет»? Гражданская война закончилась сто тридцать лет назад! Мелисса, иногда ты до смерти меня пугаешь!
Осознав свою ошибку, девушка замолчала. Быть может, стоит сказать Джеффу правду — сообщить ему, что она «поменялась местами» с его настоящей невестой? Кажется, случай вполне подходящий.
Но не подумает ли он, что она окончательно сошла с ума?
— Мелисса, пожалуйста, скажи мне, что ты имела в виду! — настаивал молодой человек.
Бросив на него сокрушенный взгляд, она произнесла:
— Прости меня, Джефф. Ты прав, Гражданская война действительно произошла более ста лет назад. Дело в том, что я… я пока еще не вернула в памяти эти выпавшие годы.
Джефф вздохнул и озабоченно оглядел ее.
— Я чувствую, дело не только в этом. Мелисса, если бы ты не была так похожа на саму себя, я готов был бы поклясться, что после того падения ты стала другим человеком!
Девушка молчала.
— Извини, — тут же произнес ее жених. — Я знаю, что ты все еще не пришла в себя, и мне не хотелось бы усугублять ситуацию.
Мелисса собиралась было запротестовать, но Джефф прижал к ее губам указательный палец:
— Дорогая, завтра я хотел бы отвезти тебя в одно место. Ты согласна?
— Мы поедем в карете? — с надеждой спросила она.
— В моей машине, — твердо ответил Джефф.
Мелисса закусила губу:
— О Джефф, даже не знаю…
— Дорогая, ты так быстро прогрессируешь! Я уверен, что ты уже готова к поездке на машине. Кроме того, то место, куда я собираюсь тебя отвезти, расположено довольно далеко, добираться мы будем по оживленному шоссе, так что ехать туда на карете просто опасно.
— Ну…
Джефф пылко прошептал:
— Я хочу рассказать тебе свою историю.
Глаза девушки вспыхнули радостью. Заметив, что в Джеффе надежда борется с неуверенностью, она почувствовала, что ее страх растворяется, уступая место бурному восторгу.
— О, ну тогда конечно, дорогой!
— Ты просто ангел! — воскликнул Джефф.
Но когда он вновь начал целовать Мелиссу, ее охватила грусть. Джефф хочет поделиться с ней историей своей жизни, а она… Девушка понимала, что должна выбрать подходящий момент для того, чтобы сообщить ему тайну, тревожащую ее сердце.
Когда образы Джеффа и Мелиссы исчезли, Мисси ощутила такое раздражение, что сердито топнула ногой:
— Дьявольщина, но почему ты не слушаешь меня?
— Дочь, ты опять разговариваешь с лестничной стойкой? Мисси подняла глаза и увидела, что по лестнице спускается Лавиния в кружевном пеньюаре. На лице матроны застыло изумленное выражение.
— Привет, ма, — угрюмо пробормотала девушка. — Я по-прежнему стараюсь понять, как я утратила память.
Лавиния сочувственно улыбнулась:
— Именно поэтому ты кричала, что хочешь вернуть свою жизнь?
— Да, наверное, — смущенно проговорила Мисси.
— Тебе не стоит сильно меняться, дорогая, — сказала Лавиния. — Такой, какая ты есть сейчас, ты нравишься всем нам намного больше.
— Понятно, мама.
— Как прошел вечер с Фабианом?
Мисси раздраженно махнула рукой:
— Не напоминай мне об этом ублюдке!
Лавиния была поражена:
— Ублюдке? Мисси Монтгомери, меня шокирует твое поведение! Ты прекрасно знаешь, что родители Фабиана состояли в законном браке. Как ты смеешь бросать тень на их память? Ты сама присутствовала на их похоронах…
— Я знаю, мама, и мне очень жаль, что я это сказала…
К изумлению девушки, она действительно почувствовала себя виноватой — особенно когда вспомнила, какую боль доставило Фабиану напоминание о смерти его родителей.
Казалось, Лавинию успокоили эти слова.
— Ну ладно, пойдем спать, — сказала она.
— Да, конечно, ма, — Мисси порывисто обняла женщину. — Знаешь, ты и вправду хорошая мать.
Лавиния засияла:
— Как приятно это слышать!
— Это правда. Ты не даешь мне спуску за ту чушь, которую я несу.
— Спасибо, дорогая.
Они вместе поднялись на второй этаж.
Войдя в свою комнату, Мисси увидела Дульси, сидящую на стуле и зашивающую одну из ее сорочек. Девушка вздохнула:
— Дульси, Бога ради, уже так поздно! Зачем ты ждешь меня, ведь ты могла уже давно спать!