— Я стараюсь экономить, — швея сделала узелок и перекусила зубами нитку.
— А где прежняя хозяйка? — Стефан прошел к кровати и отодвинул занавеску. Он был уверен, что там лежит старуха, но наткнулся взглядом на испуганного ребенка, прижимающего к груди самодельную куклу.
— Бабушка умерла два года назад. Она так и не простила вес, — девушка дала знать, что понимает, кто пришел в ее дом. — А я Леся, ее внучка. Вы должны меня помнить. Это я кричала и обзывалась, когда вы сдергивали с веревки белье. И даже кинула в вас камень. Вы оставили нас на неделю голодными.
Стефан не помнил девочку. Но его сильно задели слова женщины. Из — за него страдали и без того обездоленные люди. Если бы он мог повернуть время вспять, ни за что не совершил бы настолько глупый поступок.
— А это кто? — граф кивнул на малышку.
— Моя дочь.
— Муж есть?
Швея помотала головой.
— Кому нужна такая нищета, как я?
— Мне очень жаль, что я был настолько бессердечен, — Стефан вытащил из кармана кошелек. Положил на стол и, подтолкнув к выходу открывшего рот друга, направился к двери.
— А что хотели — то, Ваше Сиятельство? — женщина взяла ребенка на руки.
— Попросить прощения у вашей бабушки, — сказал он, не поворачивая головы.
— Вы опоздали.
— Я понимаю.
Уже в карете Касл спросил:
— Почему ты не предложил ей руку и сердце?
— Я еще не пережил согласие вдовы палача, — Стефан смотрел в окно — они ехали по бедным районам его родного города. Серые покосившиеся дома, даже припорошенные снегом, смотрелись убого.
— Думаешь, старьевщица тоже сказала бы «да»?
— Не уверен. Она больше боялась за ребенка. Взяла его на руки, а не кинулась к кошельку.
— Чего ей бояться? — Касл скривил лицо. — Не такие уж мы страшные.
— Если бы я счел, что девочка растет в неподобающих условиях, то как правитель Закряжья мог отнять малышку и отдать ее в приют. У нас есть такой, ты не знал? Он носит имя моей матери. Детский приют Марии Хорр.
— Откуда мне знать? Меня сейчас волнует только одно — где взять деньги на мясо. Мать меня убьет.
— Поехали к ней, — Стефан постучал по стенке кареты и крикнул кучеру: — На перевал!
— Хочешь попытать там счастья?
— Посмотрю, в каких условиях ты живешь.
— А если не понравятся, сдашь меня в приют? — Касл широко улыбнулся.
Но шутка не прошла. Стефан не ответил. Откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он впервые ехал в дом друга. За столько лет ни разу не поинтересовался, насколько матери Касла приходится тяжело. А ведь в том, что старый барон разорился и умер, есть и его, Стефана, вина. Не отдай он власть в Закряжье королю, пограничная застава и сейчас служила бы исправно и приносила достойные деньги.
За всю свою сознательную жизнь молодой граф Хорр минимум четыре раза за год пересекал перевал. Он не видел, как меняется крепость — камни оставались все так же крепки, а на сторожевой башне все так же развевается флаг короля Вильхельма Второго. Только если раньше у шлагбаума стоял часовой и выходили досматривать повозки пограничники, то сейчас о прежних порядках напоминали лишь крашенные в цвет флагов Закряжья и Кардеры пограничные столбы.
Из трубы мрачного каменного здания, служившего в давние времена казармой, валил дым. Во дворе раздетый по пояс мужик колол дрова, а два подростка сноровисто перетаскивали поленья в дом, протоптав по снегу грязную дорожку.
Увидев въезжающую во двор карету, все трое прекратили работу и согнулись в пояс, приветствуя важного гостя и своего хозяина. Друг выглядел смущенным, но хорохорился. Улыбался и подшучивал. Походя раздавал путающейся под ногами детворе подзатыльники.
— Откуда столько детей? — Стефан не привык к детскому шуму. В его замке даже слуги разговаривали в полголоса.
— Постояльцы сняли комнаты на всю зиму. Столичные. Лекарь прислал. Сказал, что детям полезен разреженный воздух. У нас здесь даже он целебный, — Касл подмигнул Стефану и уже шепотом добавил. — Приходится доплачивать за каждого присланного пациента, чтобы не забывал рекомендовать перевал. Иначе всю зиму, как медведи в берлоге, лапу сосали бы.
Стоило войти в дом, как появилась мать Касла. Только оторвавшаяся от плиты, она торопливо вытирала руки о полотенце. Волосы прилипли к вспотевшему лбу. На подобающее для титула баронессы платье был надет фартук, заляпанный соусом. Она не сразу вспомнила о нем. Творя приветственный поклон, ахнула и торопливо сняла грязный фартук.
Стефан не впервые видел леди Фок, но всегда издалека. Проезжая перевал, никогда не останавливался — предпочитал снимать комнаты на постоялых дворах, расположенных ближе к столице. Те соответствовали его статусу.