Это я к тому, что даже проследи меня — что они, будут подходить ко мне в ресторане или прятаться в салоне под массажную кушетку или в примерочную в бутике? В принципе, в ресторане могли бы подойти — охрана все равно за соседним столиком, мне так удобней, да и не хватало еще есть с ними, и так устаю от их не слишком навязчивого, но все равно общества. Но для Ленчика и этот вариант тоже нехорош, ему бы лучше позвонить, так что смена телефона была правильным шагом.
Да нет, конечно, правильный ход был с телефоном — я даже никому его давать не стала, ни Стэйси, ни Мартену. У обоих мой новый мобильный есть, а старый я сдала все же, осознавая его бесполезность. Стэйси, Мартен, Ханли, Бейли, босс из охранного агентства — вполне достаточно. Если дела по работе — позвонят на студию, но, честно говоря, никому я по этим делам не нужна и появляюсь там редко. Мартен, кажется, чувствует, что не все в порядке, потому что я попросила его отложить решение по новому фильму до первого февраля. Долго объясняла, что у Юджина в Москве проблемы с бизнесом, вызванные смертью Джейкоба, и надо их уладить. И ругала русскую бюрократию и чиновников-взяточников. Звучало это убедительно. А может, и не стоило бы, если бы он мне не сообщил потом, что разыскивал тут меня конгрессмен Дик, но оказалось, что я сменила номер.
— С тобой правда все о’кей, Олли? Охрана, смена номеров, новый мобильный, перенос окончательного решения по фильму?
— Это мои проблемы, — заметила спокойно, зная, что фраза необходимая и самая что ни на есть ходовая тут. — Но если откровенно, то все о’кей. Немного волнуюсь за Юджина, Москва — такое опасное место…
— Да, да, я понимаю. Я не стал давать Дику твой номер — решил, что я не могу это сделать без твоего ведома. Так что позвони ему сама, пожалуйста. Кстати, ты ведь заручилась его поддержкой — может, пора ею воспользоваться?
— Я ведь сказала, Боб, — пока никаких проблем нет и, надеюсь, не будет. В любом случае, Дик ведь не сможет устранить проблемы с российской бюрократией и сделать так, чтобы Юджин поскорее вернулся?
Улыбнулась широко, приглашая посмеяться над шуткой, и он хихикнул вяло, но я чувствовала, что он не верит. Я бы, наверное, тоже не поверила, постоянно видя его, например, в сопровождении охраны, зная, что он меняет все телефонные номера. К тому же он ведь помнит, с каким энтузиазмом я предлагала приступить к съемкам нового фильма — еще до Яшиной смерти, — и все, что тормозило нас тогда, это только отсутствие окончательной ясности по поводу того, окупится ли первый фильм. Но ясность давно есть — около пятнадцати миллионов прибыли, бешеный успех, на его и мой взгляд, — а я все молчу, не в первый раз пропуская мною же назначенные сроки, отодвигая их все дальше и дальше.
Все же хотела бы я знать, что он думает сейчас, что планирует. А себе говорю, что еще две недели — и Ленчик должен сделать еще один шаг, и я что-то предприму. Только чудо может нас с ним развести бескровно, какой-нибудь ангел-разводящий, и что-то должно произойти неизбежно — что-то плохое либо для него, либо для меня. Но лучше верить, что все кончится плохо для него — не представляю как, но это сейчас неважно, и тридцать первого января, в такой символичный для меня день, я скажу Мартену о’кей, и мы начнем наконец. И хотя я знаю, что нельзя быть пессимистом, что-то мне в это не верится — я как самурай сейчас, готовый сразиться с врагом и знающий при этом, что врагов больше, но спокойно относящийся к исходу сражения. Я не вижу, как могу победить, но это не страшно. А Мартен — Мартен пусть подождет. Немного осталось…
Место встречи изменить нельзя. Так что встречаемся там же — только на сей раз Ханли появился первым. Охрана на него уже реагирует почти безразлично — да я их и предупредила заранее, что встречаюсь с джентльменом, которого они уже видели. Честно говоря, я этих бодигардов все время путаю — не могу запомнить, какая смена когда со мной была, — но думаю, что они все равно сообщают боссу, где и с кем я встречалась и что делала. Так что все три смены в курсе. Но в ресторан меня вводят в кольце — как бы показывая: что бы я ни говорила, они за меня отвечают и любую ситуацию и любую встречу должны воспринимать как потенциальную опасность.
— Что скажете, Джим? — спрашиваю весело. Хорошее настроение у меня с самого утра. Может, потому, что усиленно внушаю себе, что все нормально, и стараюсь показать это всем, включая саму себя. А может, потому, что за эти пять дней не выпила ни грамма и уж, разумеется, никакого кокаина. Запас остался — Стэйси постаралась, купила на всю тысячу долларов, что я ей дала, — но я его как бы и не замечаю и, когда она предложила принять дозу перед сексом, отказалась, может, для того, чтобы избежать искусственного расслабления, и пригласила ее за эти пять дней всего один раз, и то на несколько часов, не оставив ночевать.