И так чуть не опозорилась, когда начала ему говорить, что надо уехать отсюда на несколько месяцев. Хорошо, хоть вовремя спохватилась и больше такого себе не позволяла. После нашего разговора Юджин к Лешему уехал, в гостиницу, а потом позвонил, через час где-то, сказал, что в ресторане меня ждет, в “Ла Лус Дель Диа”, коронном моем, мексиканском, — и ясно было, что с его стороны это попытка меня успокоить и загладить свою вину. Этим жестом он показал, что понимает, как я нервничаю, и ценит меня за то, как я себя веду, и просит прощения за то, что должен улететь, но по-другому поступить не может. Я все же неплохо его знаю, и знаю также, что за его немногословием могут скрываться целые речи, что часто он говорит нейтральную фразу, имея в виду что-то очень личное. Ему так удобней — пусть так и будет.
Я ответила, что предложение интересное, но мне надо собраться и буду я там не раньше чем через полтора часа, — давая тем самым понять, что последнее слово остается за мной. Он сказал, что тогда повезет пока пацанов по городу покататься — подразумевая, что я для него значу больше, потому и идут в ресторан, который нравится мне. И без меня они там сидеть не будут.
…И настроение улучшилось сразу, и я даже улыбалась, стоя под душем. Тому, что я для него действительно важнее всего остального и всех остальных. Не из-за меня ли он уехал из Москвы и решил окончательно завязать? Не из-за меня ли нью-йоркский бизнес забросил? Даже уверенность появилась в том, что, если бы я настаивала — без недостойных истерик, слез и криков типа “если уйдешь, не возвращайся”, — он бы, наверное, не полетел никуда. Если бы я намекнула, например, что готова выйти за него замуж, но только при условии, что он останется здесь и со мной. Если бы добавила, что не трусость это будет с его стороны, а разумный поступок: он в Москве уже год не был и связи и влияние поутратил. Так пусть там Леший и разбирается со всем, а он, Юджин, будет ситуацию контролировать отсюда. А ведь могла бы еще сказать, что он оставляет меня одну и вполне возможно, что тот, кто убил Яшу, уже знает, куда ушли те деньги, — потому-то и убили, что с него получать ничего не надо, а за участие в афере отомстить следует.
Но не сказала ничего из этого — и не скажу. Хотя бы потому, что уважаю законы того мира, в котором он жил долгое время, который не отпустил его до конца и сейчас вот опять пришел за ним, и он уходит по первому зову. Дело чести — я понимаю.
Я всего год с тобой прожила, и хотя ты старался сделать все, чтобы я с криминальным миром сталкивалась как можно меньше и реже, — я все равно составила представление о том, какой он. Я ведь в первый же день нашего знакомства поняла, кто ты, и потому была жутко удивлена и обрадована, увидев тебя полгода спустя на нашей киностудии: солидного, в строгом костюме и цвета сливок пальто. Ты тогда дал мне в очередной раз визитку, из которой следовало, что ты возглавляешь советско-американскую фирму “Шоу Интернешнл”, а второго января, заехав за мной в институт, после моего вопроса показал разрешение на ношение оружия, и я решила, что ошиблась тогда, в первый раз. Но, когда десятого февраля появилась статья в газете, судя по которой ты причастен был к убийству деятеля шоу-бизнеса и, в свое время, еще в двух убийствах тебя обвиняли, все стало на свои места. Мне просто все равно было, кто ты — я тебя любила, мне с тобой было хорошо, как ни с кем. Ты был для меня не человеком даже, а полубогом. Так какая разница — бандит ты или нет?
Но проскальзывали кое-какие фразы в разговорах твоих телефонных, в беседах с приезжавшим к нам Корейцем и с другими пацанами — хотя они редко бывали. Ты предпочитал дела на работе решать и старался мое общение с твоими людьми свести до минимума. Но все равно ведь общалась, и до твоей смерти, и после. Вот и понять, что Кореец обязан сделать то, что делает, и прежде всего самому себе обязан, — это я могу.
Я по пути в ресторан подумала о том, не заподозрит ли чего Леший, увидев меня, — все-таки два года были знакомы. Первый год он постоянно был рядом с тобой, а второй — рядом со мной, позванивая, предлагая помощь в любых вопросах, заезжая изредка. Но затем решила что нет, хотя бы потому, что он знает, что Ольга Сергеева почти два года, как мертва. И даже если отыщет сходство, что, с учетом пластической операции, маловероятно, решит, что Кореец себе девицу специально подобрал немного похожую на жену бывшего своего друга. Но все равно чуть неуютно было, а потом неуютность переросла в заинтересованность: я в первый раз встречалась, после всей своей истории, с хорошо знавшим меня человеком, так что даже любопытно стало.