Выбрать главу

На сцену выходит председатель. Шум стихает, а в тишине вдруг раздается государственный гимн. Все встают, кладут руку на левую половину груди и так стоят до самых последних слов: «И пусть всегда развевается звездно-полосатое знамя над землей свободных и отважных». Да, веселенькое вступленьице к дружескому клубному застолью. И зачем же я готовила свое ироничное выступление? Зачем вспоминала забавные истории, анекдотические случаи из тех, что происходили со мной в Америке? Невозможно же говорить в легком стиле после такого «тяжелого», такого формального начала! И я бормочу что-то Чету, что, может, я не буду выступать со своим приветствием.

Однако, к счастью, я выступаю не первой. А те, кто выходит на сцену передо мной, все эти респектабельные мужи, несмотря на свой солидный вид, несмотря на торжественный гимн и флаг, говорят именно в той легкой неформальной манере, которую мне обещал Чет. Свои выступления они пересыпают шутками из телерекламы и местного фольклора, подтрунивают друг над другом, хохочут. Большую часть этого юмора я не понимаю, тем более что в ходу много сленга. Но смех в зале возникает непрестанно. Так что я постепенно успокаиваюсь.

Позже я рассказываю Чету, как удивилась и даже испугалась этой церемонии – флаги, гимн. Ведь это же все-таки встреча членов неформального объединения, а не заседание сената.

– Что тебя смущает? – удивляется Чет. – Это же просто традиция.

Меня не смущает, меня скорее изумляет вот именно это традиционно уважительное отношение к государственной атрибутике. Признаки этого уважения я замечала потом не раз.

Многие хозяева домов выставляют флаги США на улице, прямо с внешней стороны двери. В праздники это еще понятно. Но в будни?!

То же самое происходит и в дни национальных бедствий. После трагедии 11 сентября в залах некоторых американских магазинов появились большие очереди. Вообще-то эти залы обычно полупустые, а продавцы льстиво и заинтересованно заглядывают в глаза покупателям. Но тут покупателей оказалось больше, чем товара, а товар этот был, как вы уже догадались, звездно-полосатые знамена. В те дни весь мир мог видеть флаги в руках пешеходов на улицах американских городов, на капотах машин, маленькие – на свитерах и на лацканах пиджаков. Огромным дефицитом стали значки с символом государственности. И мы знаем, что тогда всплеск патриотизма достиг своей высшей точки.

Впрочем, «всплеск патриотизма» не совсем точное выражение. Большинство американцев искренне гордятся принадлежностью к своей стране. Это не значит, что здесь нет критики, что всех устраивает существующий порядок вещей. Афроамериканцы (негры) считают, что они и по сей день дискриминированы – им труднее получать образование, хорошую работу, престижную должность.

Их белые сограждане ворчат, что в результате правительственной политики, дающей преимущества расовым меньшинствам, женщинам и инвалидам, дискриминированными оказываются молодые белые мужчины. (Любимый анекдот в белой Америке: «Что нужно, чтобы тебя приняли в солидную фирму на высокую позицию? Нужно быть женщиной-негритянкой с одной ногой». Конечно, это только анекдот. В действительности все не совсем так. Но это уже тема для другого разговора.) Работающие женщины возмущены тем, что их оплата в среднем по стране ниже мужской. Неработающие матери требуют, чтобы им выплачивали деньги за их общественно полезный труд – воспитание детей. Многие американцы недовольны уровнем школьного образования. Еще больше – дорогой системой здравоохранения… Словом, недовольных достаточно. Но попробуйте вы, иностранец, поддержать американца и присоединиться к этой критике…

Один мой знакомый, учитель истории, много путешествующий по миру, посетовал на американский этноцентризм:

– Ни в одной из развитых стран не встречал я такого пренебрежительного отношения к изучению иностранных языков. Моих соотечественников вообще мало интересуют другие народы. Они уверены, что все равно нет страны лучше, чем США, и зачем изучать чужие языки, если весь мир и так все равно говорит по-английски.

Я его поддержала:

– Да, я много раз встречалась с этой убежденностью: американец считает, что ему чрезвычайно повезло родиться на этой земле.

На это он отреагировал мгновенно и почти автоматически, не успев себя проконтролировать:

– Разумеется, повезло.

Чем же так гордятся американцы? Я не буду ссылаться на социологические данные, хотя они у меня есть. Поделюсь лучше своими ощущениями от личных бесед. Мне показалось, что больше всего граждане США ценят, во-первых, свой высокий уровень жизни и, во-вторых, демократические принципы. Именно в таком порядке.

Не могу ничего возразить против материального благополучия и высокого качества жизни большинства. Отдадим дань и американской демократии. Американцы уверены, что именно в их стране демократические принципы достигли наивысшего торжества. И тут совершенно неважно, правы они или нет. Я готова согласиться, что американская демократия во многом может служить образцом для подражания. Важно то, каким именно способом правительство США считает нужным «влиять» на недемократические режимы других стран. Я взяла слово «влиять» в кавычки, потому что военное вторжение – это весьма своеобразный и сомнительный способ «влияния». И вот этот-то способ большинство американцев – во всяком случае, до войны в Ираке – полностью поддерживали. Я не раз слышала разговоры о «бедных курдах», о «бедных косовских албанцах» и о «несчастных иракцах», которых следует немедленно освободить от тиранических тоталитарных режимов. Ключевое слово в этих настроениях – «немедленно». В нем с чисто американской прямолинейностью выражена готовность разом покончить с проблемой. С любой проблемой. А уж тем более с такой «простенькой», как создать в далекой стране – с чужими традициями, религией, обычаями, с непонятным для американцев менталитетом – в точности такую же модель демократических отношений, какая существует в Северной Америке. И вот ради этой «благой» идеи они готовы были поддержать правительство, которое посылало за тысячи миль авианосцы, крейсеры, а главное – своих солдат. Около 70 % американцев накануне войны в Ираке голосовали за ту войну.

Когда Билл Клинтон развернул свою первую президентскую кампанию в 1991 году, он чуть не проиграл из-за «компромата», который на него собрали его соперники. В СМИ появилась шокирующая информация о том, что во время войны во Вьетнаме Билл увернулся от армии, или, пользуясь современным сленгом, «откосил». Беднягу-кандидата облили презрением, заклеймили позором. Ему пришлось долго объяснять, почему 20 лет назад он не смог быть солдатом армии США (между прочим, не армии-победительницы, а армии, проигравшей ту войну).

Служба в армии считается весьма почетным занятием.

Старший сын Чета Хенри – а Чет человек вполне состоятельный – пошел служить во флот. Пошел, разумеется, добровольно: в Америке обязательного призыва нет. Пошел, как он мне объяснил, по четырем причинам. В армии платят неплохие деньги – это раз. После службы можно поступить бесплатно в хороший университет – это два. Третье: служба закаляет, дисциплинирует, словом, делает из юноши настоящего мужчину. Но главная причина: служить – это почетно.

Дружба

На одной из домашних вечеринок, куда я приглашена, ко мне устремляется симпатичный седовласый джентльмен. Лучезарно улыбаясь, он приобнимает меня за плечи и обращается к гостям:

– Вы еще не знакомы? Это наша гостья из России. Мой друг.

Я польщена и немного удивлена. С одной стороны, мне приятно, что такой уважаемый человек, чиновник высокого ранга, считает меня своим другом. С другой – это немного странно. Мы познакомились с ним накануне на другой вечеринке и, пока сидели рядом, болтали о том о сем – ни о чем, не больше 20 минут. Пожалуй, маловато для установления дружеских отношений. Представив меня гостям, милый человек дает мне свою визитку и со словами «Звоните в любое время. Не стесняйтесь – как это принято между друзьями» – исчезает.