— Какой же ты... — начала она, но так и не придумала, какое слово пообиднее бросить ему в лицо. Можно, конечно, вызвать полицию... Но он же не грабитель, а объяснять стражам порядка, что делает молодой мужчина ночью в доме у одинокой незамужней женщины, ей не хотелось. Что ж, придется делать вид, что Деннис Харпер ее совершенно не интересует. Пусть себе сидит в гостиной. А она сварит себе кофе. Если она сейчас же не выпьет большую чашку горячего крепкого кофе, она просто упадет от усталости. Надо набраться сил, а уж потом опять начать воевать с этим господином. Энн направилась на кухню и поставила на огонь кофеварку.
— С удовольствием выпью чашку кофе, — услышала она ненавистный голос. Деннис стоял у нее за спиной. Он привалился к косяку двери и наблюдал за ее манипуляциями.
Ну почему она чувствует себя как выжатый лимон? Интересно, а он себя как чувствует? А ему все нипочем. Стоит красивый, самоуверенный, сильный. Это он должен быть подавленным и несчастным. Или для любого мужчины подобное отношение к женщине в порядке вещей? Они что, только набираются от этого сил?
Энн довольно долго варила кофе только для того, чтобы позлить его. Потом налила ароматный густой напиток в тонкую фарфоровую чашку и села за стол. Денни терпеливо ждал приглашения.
— Кофеварка на плите, как видишь. Чашка в шкафу. Налей сам, — сказала она, с удовольствием отпивая первый глоток.
— Премного благодарен, — ответил он со всей возможной иронией, но не пошевелился.
— Я больше не намерена тебя обслуживать, — отрубила Энн, постаравшись, чтобы он понял подтекст, который содержала в себе эта фраза.
Эта фраза и явилась той каплей, которая заставила выйти море из берегов. Денни надеялся, что Энн остынет и у нее появится способность рассуждать спокойно. Он собрал все свои силы, чтобы сломать лед недоверия. Он пошел за ней и попросил чашечку кофе. А она...
— Ну как хочешь, — разъяренно прорычал он. — Оставайся одна с твоими страхами, обидами и недоверием. Может быть, кто-то другой сможет вернуть тебе радость жизни. От меня ты никогда не примешь протянутой руки. Ты еще об этом пожалеешь!
Энн безразлично пожала плечами. Денни, развернувшись на каблуках, направился к выходу. Он не удержался и громко хлопнул дверью. Энн вздрогнула, и безудержные слезы тоски и отчаяния полились из ее глаз.
ГЛАВА 6
Денни изо всех сил вдавил педаль газа в пол. Могучий мотор радостно взревел, и серебристый «лексус» понесся как стрела, не обращая внимания на скользкую поверхность шоссе и сильный боковой ветер. Фары машины освещали мокрый асфальт, пригибающиеся от ветра деревья по обочинам, мутные очертания дороги. Пелена дождя закрывала горизонт.
Погода как нельзя лучше гармонировала с настроением Денни. Буря за окном машины вполне соответствовала буре в его душе. Хаос ярости, отчаяния и негодования заставлял мышцы напрягаться, а мозги кипеть. Погода не провоцировала на вечерние автомобильные прогулки, поэтому можно было мчаться, не опасаясь встречного транспорта.
Бедные тормоза «лексуса» повизгивали на крутых поворотах, но Денни хотелось, чтобы он ехал еще быстрее. Он понятия не имел, который час, и, откровенно говоря, ему было на это наплевать. Его заботило только одно — уехать как можно быстрее и дальше, чтобы между ним и источником его бешенства расстояние было максимальным.
Энн. Черт ее возьми!
Энн. Которая не пожелала его слушать!
Энн. Которую он так отчаянно хотел!
Эта женщина разрушила все его планы, выбила у него почву из-под ног. Зачем только он говорил то, что говорил? Душу открывал? Надеялся на понимание? Как он мог окунуться в этот бред? Где была его голова?
Черт ее побери со всеми ее картинами, обидами и недоверием! Он не виноват, что какой-то недоумок сделал из нее психически неуравновешенное существо.
Как он мог попасть в плен ее темных глаз, в переливы ее голоса, в ее уверенное спокойствие?
Его и сейчас охватывала дрожь бешенства и желания. Он мог держать себя в руках, пока она была рядом. Но стоило ему потерять ее из виду, как он тут же начинал мечтать о ней.
Образ Энн плыл перед ним в пелене дождя, все глубже и глубже затягивая его в омут безумия и страсти.
Он шел к ней с намерением объясниться и просить прощения. Он хотел сказать ей, что она изменила его жизнь. Он так надеялся на возможность других отношений. Она не пожелала понять его!
Энн. Энн Уэнсли. Он ни на секунду не сомневался, что никогда не сможет забыть эту женщину.
Энн...
Отчаянный визг тормозов, куда более громкий, чем прежде, и машина замерла на обочине.
Как она это сказала? «Я больше не намерена обслуживать тебя».
И еще. «Вон из моей жизни!»
Повторяя эти слова на все лады, Денни знал только одно: он не сможет принять их.
Денни огляделся и вдруг понял, что не знает, по какой дороге ехал и куда ведет это шоссе.
Вокруг была безлюдная сельская местность. Струи дождя барабанили по крыше машины, вода заливала лобовое стекло, отделяя Денни серым занавесом от окружающего мира. Он никак не мог успокоиться и взять себя в руки.
И, похоже, ему никогда это не удастся.
Потому что он не сможет принять того, что произошло у них с Энн. Он не смог объяснить ей. Не смог растопить лед недоверия. Не смог уберечь внезапно пришедшее к нему чувство. Его опять будет мучить вопрос: что он сделал не так?
Смириться с этим — значит обречь себя на вечные вопросы.
Пальцы судорожно вцепились в рулевое колесо. Так сильно, что суставы побелели. Он искал и не находил аргументы, которые заставили бы ее поверить ему.
Но этого не может быть! Он должен попытаться.
Денни круто развернулся на мокром пустом шоссе, потом аккуратно выровнял автомобиль и двинулся обратно в Ноттингем. На этот раз скорость была вполне допустимая.
Нет, так легко он не сдастся!
В дверь позвонили. Энн никак не предполагала, что это вернулся Денни. Он вылетел из ее дома, сокрушая все на своем пути, подобно смерчу. Энн была уверена, что больше никогда в жизни не увидит его.
Именно поэтому она без малейших колебаний пошла открывать дверь. Скорее всего, отец решил заглянуть, чтобы узнать, как у нее дела. Сегодня он должен был задержаться в отеле. Папа иногда устраивал такие набеги. Не для того, чтобы следить за ее нравственностью. Просто он до сих пор не может привыкнуть к мысли, что она уже не маленькая и может засыпать, не пожелав родителям спокойной ночи.
— Папочка, дорогой... — начала она, открывая дверь, — ты не представляешь, какой у меня был трудный день сегодня.
— Ну почему же. Очень даже представляю. — Денни не стал дожидаться, когда его пригласят, а решительно вошел в дом мимо остолбеневшей Энн. За ним тянулся мокрый след. — У меня он тоже был не из легких, — небрежно бросил он через плечо.
— Что-то я не припомню, что пригласила тебя войти! — негодующе воскликнула Энн, обретя дар речи. Она проклинала себя, что не успела захлопнуть дверь прямо перед его носом и позволила ему войти.
— А я не припомню, что просил тебя пригласить меня войти, — холодно заметил он. — И спрашивать разрешения я не намерен.
— Ты хотя бы представляешь, который сейчас час?
— Понятия не имею. А что?
— А то, что уже двенадцать. И твое поведение неприлично.
— Как скажешь. Зато в такой поздний час уже никто не придет, так что у нас есть возможность спокойно поговорить. И на этот раз ты будешь со мной разговаривать.
— Мы достаточно много сказали друг другу, — усмехнулась Энн.
— Да? — Денни удивленно поднял брови. — Ругаться и оскорблять друг друга не значит разговаривать. Я приехал именно поговорить, а не слушать обвинения во всех смертных грехах.
Горькие воспоминания этого дня, который мог стать самым счастливым в ее жизни, зажгли ее глаза огнем обиды и гнева. А поскольку она была убеждена, что сама виновата в том, что Деннис Харпер появился в ее жизни, горько было вдвойне.