Смена правящей верхушки при смене способа управления вовсе не обязательный процесс. Коммунисты (и особенно комсомольцы) в республиках бывшего Союза быстро перековались в буржуев и демократов, пеар-гуру и идеологических советников президентов.
Кто способен воспринять новые методы насилия над народом, которым собрался управлять, тот и останется у власти пока будет жив.
Вырваться из этого диалектического капкана, когда одна форма насилия подталкивает развитие своего антипода и за счёт этого общество изменяется в никому не ясном направлении, можно только разрушив сам принцип общественного устройства, когда одна часть общества живёт за счёт другой (большей) его части.
Как это сделать – тема отдельного разговора.
2. Гюнтер Шлезингер «Всеобщие аспекты частного»
(краткое содержание)
Личное или индивидуальное в обществе подобно руке в организме человека. В принципе, рука существует сама по себе, но вне организма она очень быстро прекратит своё существование.
При этом, хотя у руки и имеются интересы, отличные от всего остального организма, но их несравнимо меньше, чем аспектов заинтересованности в одном и том же.
Личность в обществе тоже имеет некие индивидуальные интересы. Но если их рассмотреть каждый сам по себе, то окажется, то в подавляющем большинстве случаев интересы отдельной личности и общества в целом – тождественны.
Мы все хотим бесконфликтного и благополучного существования сытых и довольных жизнью обывателей, когда ничто не мешает нам реализовывать личные цели и пристрастия. То есть мы все хотим одного и того же.
НО! На пути к реализации этих наших интересов встаёт нечто, именуемое средствами управления обществом.
Если бы общество было устроено идеально и средства управления имели своей единственной целью заботу о благополучии каждого его члена, то, во-первых, мы бы просто не замечали этих механизмов, а, во-вторых, соблюдая правила общественного общежития, никогда не задумывались о существовании общества как такового.
Увы! Общество устроено не идеально и система управления, в первую очередь, заботится о своих собственных интересах, а, на случай несогласия рядовых членов общества со сложившимся положением вещей, содержит аппарат насилия, с которым и сталкивается каждый член общества на пути реализации своих потребностей.
Поскольку аппарат насилия (властная вертикаль) пронизывает общество сверху до низу, в глазах обывателя, он начинает подменять собой общество в целом, выступая как антипод личности. В результате возникает ложное представление о форме, содержании и противоречиях личного и общественного.
Между личным и общественным тоже существуют противоречия, но они ничтожны, по сравнению с противоречиями между интересами личности и властной общественной вертикали.
Всё было бы не так страшно, если бы общественная властная вертикаль и личность находились в состоянии противоречия интересов. Рано или поздно давление рядовых членов общества привело бы к эволюции властной вертикали в сторону её оптимизации, позволяющей обществу эволюционировать вплоть до некого гармоничного механизма общественного взаимодействия.
Увы. Властная вертикаль отнюдь не заинтересована в этом противостоянии. Как постоянно изменяющиеся раковые клетки ускользают из-под воздействия иммунной системы организма, так и властная вертикаль, постоянно видоизменяясь, выскальзывает из-под эффективного общественного давления, всякий раз подбрасывая нам некую обманку в виде плохого правителя, ложного божества, неправильного учения либо общественного строя.
Сюда же относится подмена понятия «общество» понятием «государство». Если общество – это все мы, то государство – это та часть общества, которая нами управляет.
Это приводит к тому, что все неэффективно борющиеся с государством силы объявляются антиобщественными, а эффективные – занимают место своих предшественников в аппарате насилия и всё остаётся, как и было, только под другой вывеской.
Как развернуть общественное внимание к реальному положению вещей? На этот вопрос невозможно ответить коротко и однозначно, поэтому мы обсудим его отдельно.
Глава 34
Бранденбург. Княжеский дворец. Кабинет курфюрста Фридриха Третьего.
– … Терпеть не могу этого надутого Густава, но, если мы не договоримся, останемся у разбитого корыта.
Высокий, начинающий полнеть мужчина, волею судьбы и подходящего происхождения курфюрст Бранденбурга, мрачнее тучи восседал за безразмерным письменным столом, заваленным по краям чертежами, книгами и документами.