– Ну как каша?
– М-м-м.
– Поджарки побольше клади – вкуснее будет. И как ты не боишься Грету одну отпускать?
– Почему же? Боюсь. Только силком не удержишь, а в моей персональной защите она не нуждается. Первый раз я к ней в экспедицию напросился. До чего же нудное занятие. То сверху смотришь, то по зарослям да осыпям ползаешь, а потом опять летишь и снова ползёшь.
– Я бы покусала там всех.
– Я тоже. Только ведь воображал себя защитником жены, пока однажды, только наклонился к костру, как за спиной «ба-бах». Обернулся, а Грета, очень тщательно, вытирает об одежду одного из двух зарубленных бандитов свой клинок. И в кустах кто-то хрипит. Так что стало понятно, что не понятно кто кого охраняет.
– Это ваши дела, семейные. Сами решайте. Ты ешь давай, а то всё остынет. Вон худющий какой.
– Весь в деда.
– Это точно.
– Послушай, бабуль, а что такого в нас особенного?
– Мы со Степаном Древние, внучок. И мама твоя. И ты. А братья твои – нет.
– Я что, не человек?
– Это как посмотреть. Захочешь – можешь быть человеком. А не захочешь, будешь кем захочешь. Воля твоя. Сколько силы хватит.
– И драконом?
– Вот уже хитрость великая.
– Значит Маф может стать человеком?
– Нет. Он просто тварь неземная. Похож, да и только. Вот у деда твоего драконы куда краше выходят и смертоноснее. Восторг! Даже не передать словами. На шабаш я на нем летаю. Что я знахарка деревенская, чтобы ступу пятками толочь и по краешку крошки собирать. Мероприятие то семейное. Правда мало нас осталось.
И тебе пора ведьму себе найти.
– У меня есть. Даже две.
– Лие сейчас не до тебя будет. Родила и скоро сгинет у Марии лет на десять, а то и все пятьдесят. А в Грете ничего нашего нет. Точнее оно есть в каждом, но так глубоко запрятано, что клещами не вытащишь. Вон мама твоя который десяток лет из Святогора тащит. Как рыба об лёд бьётся, а толку чуть. Едва свечку зажигать научился. На что такой силы хватит? Не удержать ей его возле себя, только зря мучается.
– А я не чую, что могу быть драконом.
– Дурачок. Этому сотни лет учиться надо. Да и инициировал тебя дед на скорую руку. Тут ещё работать и работать. Ешь давай, а то остыло уже всё.
……………………………………………………………………………………………………………………………………….
Лёгкая испарина тёплого летнего дня никак не хотела растворяться в ночной тишине.
Максим погладил по голове и поцеловал в щеку. Когда задул свечу, мир поплыл и закружился, словно стая птиц в тумане. Хотелось заплакать, но подступающий страх сушил слёзы.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Стольный Град просыпался в нарастающем гомоне и шуме. Только в Ковалях – квартале зажиточных купцов и преподавателей Высшей школы было тихо.
Небольшой терем купца Коренкова словно тонул в черной воронке, засасывающей невидимый обычным глазом свет.
Кондрат Терентьевич и все его домочадцы, за исключением старшего сына, с виду продолжали спать в своих постелях, если бы не отсутствие дыхания и смертельная бледность на лицах.
Даже семейство домовых валялось сломанными игрушками в кабинете хозяина дома.
В просторном подвале, заставленном какими-то ящиками и бочками, горел свет и гудела машина, соединённая толстыми чёрными щупальцами со всем, что в нём было. Андрей сидел за столом, положив голову на руки. На его лице застыла улыбка.
Свейла проснулась от ощущения удушья. Что-то медленно тянуло из неё силы и процесс этот постепенно нарастал. Накрыв одеялом мирно посапывающего Святогора, она попыталась вылететь из дворца, но почувствовала себя мухой, запутавшейся в паутине. Неведомая сила растворяла её изнутри и затягивала в себя. Последним ощущением царицы был страх за мужа и детей.
Гарри проснулся раньше Вэссы, потому что почувствовал, что она исчезает из его объятий. Тело перестало подчиняться командам и только ясное осознание случившегося, превращающее собственное существование в пытку, безжалостно выворачивало душу.
– Степан! Уходим!
– Куда?
– Да, хоть куда, только подальше отсюда.
– Думаешь успеем.
– Хотя бы попробуем.
Что-то тянуло из Лии силу сильнее, чем она это делала сама. Пришлось поднапрячься, после чего вокруг неё образовалась огненная воронка, через которую проносился чудовищный поток энергии, исчезая где-то без следа.