Тут же поймала полыхнувший злостью и возмущением взгляд Кощея.
— Нет-нет, что ты! — заалела Василиса и, шмыгнув носом, подняла взор к потолку. — Как сейчас помню, подойдет в ночной тиши, обнимет со спины крепко-крепко, да нашептывает на ухо, как я люба ему. Что невеста опостылела давно, что меня, красу ненаглядную полюбил всем сердцем… Винился, что днем приходится грозного царя изображать. Просил, чтобы не обижалась, а подождала. Не хотел невесту опозорить, перед отцом ее страшился. И снова о любви, до самых петухов почти. А в темноте-то и правда легче было, — она опустила взгляд и нервно теребила в пальцах подол сарафана. — При свете я, наверное, и не решилась бы вот так… а он уговорил…
— То есть, — вынесла я для себя ключевую мысль из этого крайне воодушевленного и страстного рассказа о первой настоящей, чистой и светлой, — все встречи у вас проходили в кромешной тьме? Ну, максимум при свете луны?
Вместо ответа Василиса лишь кивнула, утирая вновь набежавшие на глаза слезы.
— Не было такого… — прошептал за спиной Кощей, так, что услышать могла его только я. Слегка обернувшись, только лишь затем, чтобы увидеть его глаза, еле заметно кивнула, давая понять, что услышала и приняла к сведению.
— Ну, а как же, вы, Василиса Еремеевна, могли быть уверены, что это Кощей, раз было темно?
— Ну, как же… — царевна даже растерялась. — А стать? А голос? Да и звал он меня ласково так… Василисушкой. Никто так не звал…
Кто? Кто нарек ее премудрой? Покажите мне того человека, и я лично объясню ему за премудрость. То есть, она одиннадцать лет канифолила мужику мозг только потому, что тот, кто ее трахнул назвался Кощеем? И кто тут после этого злодей? Во всей этой ситуации мне было безумно жалко темного царя. Испортили мужику жизнь, болячку какую-то наслали. Ну, как тут не обозлиться?
— Понятно, — зажмурив глаза, потерла переносицу пальцами, раздумывая над тем, что я узнала.
— Что тебе понятно, девица Женя? — надежда, сквозившая в голосе царя, была настолько явной, что мне даже жалко было его расстраивать. По сути, он-то не виноват в том, что дочь у него дура-дурой. Однако, отвечать надо. Поэтому, приняв серьезный вид, изрекла сказочному люду достаточно известную фразу моего мира.
— Темнота — друг молодежи! — Не углядев понимания на лицах присутствующих, пояснила. — В темноте не видно рожи… Одно могу сказать, этот парень должен был быть крайне похож на Кощея внешне. А вот глаза у него какие угодно, но не карие и не черные.
— Во-о-о-т, значит, как… — задумчиво потянул себя за бороду Еремей. — Ну, тогда и мне все понятно!
Хлопнув по коленям, царь вскочил с лавки.
— Ты, — он ткнул пальцем в Василису, — здесь остаешься! Пока не найдется тот счастливчик, кто тебя сыном наградил. А ты, — его палец переместился ко мне, — ищи, ветерок Женя.
— Еремей!
— Позвольте!
Мой возглас смешался с разъяренным рыком Кощея. Однако, я не стала ждать, что он там хотел сказать Светлому царю, хотя и догадывалась. Тут, можно сказать, мою судьбу без меня решили, поэтому, отстаивая собственные интересы, тотчас пошла в наступление.
— Вы меня, конечно, извините, но, по-моему, моя миссия выполнена. У меня задача какая была? Спор ваш разрешить! Кощей не отец? Не отец! Какие ко мне еще претензии? Я вам что, передача «Жди меня»? Не-е-ет, дорогие мои, дальше разбирайтесь сами, а меня назад, к технике и цивилизации, как и договаривались.
Сложив руки на груди, встала перед Еремеем, нацелив прицел «снайперки» точнехонько промеж светлых очей.
— Претензии, говоришь, какие? — Еремей прищурил один глаз. — А почто тогда проклятье к Бессмертному прицепилось, коли не виновен он? А? Значит есть его вина, есть! Да только в чем, неясно. Может он покрывает супостата того? Может знает, кто честь Василисушки похитил.
— Еремей, ты болтай, да не забалтывайся! Нешто, ты думаешь мы столько лет за нос тебя водили бы? — Мгновенно подал голос Финист.
— А, черт вас знает! — Зло сплюнул царь. — Договор отцовский вам не чета. Не женился Кощей на Василисе и ходит теперь, еле ноги волочит. Надо было договор соблюдать, — подняв палец кверху, Еремей покачал им из стороны в сторону и еще раз проговорил, словно припечатал. — ДО-ГО-ВОР! А вы… Тьфу на вас… — еще раз сплюнув на пол, Еремей подхватился и рассерженным колобком покатился на выход.