— Батюшка, дозволь я с сестрицей останусь! — прокричал вслед родителю Иван-царевич.
— А у меня вы спросить не собираетесь? — вскинулся со своего места Кощей. — Еремей, почему в моем царстве, как у себя дома приказы отдаешь? Не желаю я видеть твоих отпрысков в своем доме!
— А ты что ж, от проклятья избавиться не хочешь? Неужели не надоело за столько лет? — повернулся у самых дверей царь. И, не услышав возражений, вынес приговор, — то-то же. Разбирайтесь.
И вышел, захлопнув за собой тяжелую дверь.
— Нормально вообще… — в полном обалдении развернулась к Кощею. — Это что сейчас было?
Однако, конструктивного диалога не вышло, потому что доведенный до точки кипения Кощей, нашел-таки козла отпущения. Точнее, козу.
— Я тебе говорил, что видеть здесь их не желаю?! — стиснув пальцами здоровой руки поручень трона, подался в мою сторону. — Я говорил, не бывать этому?! И что теперь? Теперь без меня в моем тереме порядки устанавливаются, а завтра что?
— Что? — чисто на автомате выдала я.
— А завтра и в царстве моем распоряжаться как у себя будут! Вот на кой-ляд тебя сюда занесло? Одна морока теперь!
Нет, я все понимаю. Еремей и правда некрасиво поступил, но при чем тут я? Так, спокойно, Женя, спокойно…
— Вот, только не надо, с больной головы на здоровую, — прошипела в лицо Кощею, сделав шаг навстречу. — Я вас от отцовства избавила? ДА! Меня вообще-то за это домой должны были вернуть. И? — со злостью развела руки в стороны, охватывая пространство вокруг. — Я что, уже дома? Попиваю чай перед телевизором? Нет, я теперь как долбаный Холмс должна землю рыть носом, выясняя, кто же у вас тут такой деятельный. Так что, не надо… Я в этой ситуации пострадала не меньше вашего, — шагнув еще ближе, ткнула пальцем в его сторону. — Поэтому давайте не будем заниматься глупым выяснением кому из нас двоих хуже…
Распахнув глаза, Кощей лишь шумно втягивал воздух, широко раздувая ноздри. Кажется, возразить ему было нечего. Вот только природное упрямство не давало признать это.
— Кощей, — за спиной у царя встал Финист. — Она дело говорит. Тебя почитай десять лет несправедливо охальником считали. А она, вона как, лихо… Тут спасибо говорить надо…
— Ой, спасибо тебе, красна-девица, — приложив руку к груди, Кощей картинно склонил передо мной голову. — Вовек теперь помнить твою доброту буду. Как мне в царство трех светлых оболтусов навязали. Тьфу.
Сплюнув под ноги от злости, он мгновенно потерял ко мне интерес, переключив его на жавшуюся к брату Василису и ее сынка. Я же, пребывая в полном обалдении, даже не знала, как на это незаслуженное обвинение отвечать. Обидно было до слез. Я тут понимаешь, до последнего выискивала несоответствия во внешности и такая черная неблагодарность в ответ… Хорошее расположение к темному царю тут же загнулось в корчах, так и не успев толком укорениться в душе.
— Ну и что мне с вами, соколики, делать.
Встав с трона, Кощей направился к сидящим на лавке, как нахохлившиеся воробушки, светлым. Поглядев на заплаканную сестру, слово решил взять Иван-царевич. Поднявшись на ноги, одернул на широкой груди кафтан и затянул потуже кушак. И, наконец, прокашлявшись, отвесил низкий поклон хозяину дома.
— Ты прости нас, царь-Кощей, за напраслину и дозволь разобраться в том, что приключилось. Найти и к ответу призвать супостата. Ну, где, как не здесь, в темном царстве, нам ответ искать? — взбив светлые кудри пятерней, он оглянулся на Елисея, усердно ковырявшего пол носком сапога. Губы пацана были сжаты в тонкую линию, брови насуплены, а в уголках глаз застыли льдинками слезы, изо всех сил сдерживаемые.
А ведь это тоже характер… Тот характер, которого я пока ни в Василисе, ни в Иване не увидела. Все-таки странно…
— А у вас случайно брата нет?
Вопрос вырвался случайно, и я тут же дала себе мысленно по лбу. Какой брат? Ну вот какой брат у Кощея, Женя? Ты что сказки не читала? Царевич с Кощеем тут же развернулись ко мне. Заметив, как при этом еле заметно покачнулся царь, Финист мгновенно оказался рядом, подставляя крепкое плечо.
— У меня-то? — широко улыбаясь, переспросил Иван.
Покачала головой, молча глядя в темные, грозовые омуты.
— Я единственный в своем роду остался, — глухо произнес Кощей и вновь обернулся к Ивану. — Хорошо, я предоставлю вам с сестрой палаты, да служанок расторопных. Только уговор — меня попусту не донимать, под ногами не мешаться, девок не обижать и смуту в челядь не вносить. А ежели что не так, вылетите у меня отсюда в два счета к своему папаше. Только из-за его давней дружбы с моим отцом вас тут оставляю, хотя по-хорошему надо было…
Кощей лишь рукой махнул, глядя как Иван, разулыбавшись как начищенный самовар, кивает на каждую его фразу. После чего царевич выдохнул «спасибо», задорно подмигнул мне, подхватил под локоток сестру и толкнув в спину племянника, потащил их обоих к выходу. Вихрастый парнишка-служка, скучавший до этого в уголочке, уже ждал их у двери.
— Отведи царевича с царевной в гостевое крыло, пусть выберут себе комнаты по вкусу.
Кивнув, пацан распахнул дверь, придерживая перед наследниками светлого царства и, дождавшись пока они выйдут, тихонько притворил ее за собой.
Устало выдохнув, Кощей медленно опустился на трон, прикрыв веки. Грудь мерно вздымалась, лицо периодически хмурилось. Ну, что же, мы не гордые… подождем… А пока можно и еще пирожком угоститься. Кто его знает, куда меня после определят, вдруг снова на нары. Так хоть поем впрок. Подойдя к столу, выбрала самый румяный пирожок. И только я, нацелившись на аппетитный бочок, собралась последовать примеру волчка из детской присказки, как меня окликнули.
— Почему?
Обернулась. Кощей, не переменив позы, смотрел на меня из-под грозно сдвинутых бровей.
— Что именно «почему»?
— Почему ты сказала, что царевич не мой сын? Ведь он так похож… — прерывисто вздохнув, Кощей ненадолго умолк. — Он действительно похож на меня. Ведь тебе было куда проще сказать…
— Я не сволочь, — не стала дослушивать его пространные рассуждения о том, что я могла и не могла. И не отводя взор от медленно расширяющихся глаз, продолжила.
— Я, конечно, кроме темницы от вас ничего не видела, и вообще поперек горла встала, но я не сволочь сажать вам на шею совершенно постороннего ребенка. Я просто не вижу причин, по которым вы должны решать за Василису ее проблемы. Нагуляла? Сама виновата. Пусть вспоминает с кем, когда и где… Девка взрослая и мозги быть у нее должны. Вот так вот.
После чего взяла и откусила пирожок. Блаженно промычав, прикрыла глаза — мой любимый, с капустой, и чуть не подавилась, услышав тихое:
— Спасибо.
Однако… Ну что же, значит не так все плохо, и пациент поддается лечению. Прожевав, великодушно кивнула:
— Не за что. Обращайтесь.