Но когда розы высказались по этому поводу, майский жук снова заметил им наставительно:
— Однако вы совсем не знаете света. Неужели вам неизвестно, что этот господин — богатейший банкир в городе, а дама — его жена? На что богатым людям красота? Последнюю они предоставляют беднякам, у которых нет ничего другого.
Тогда розы устыдились своего невежества и слегка даже покраснели от смущения, что им опять-таки чрезвычайно шло.
Между тем господин с дамой вышли из коляски, и вслед за ними сползла собачка с серебристо-белой шерстью и такая круглая, что едва могла передвигать ноги. Садовник стоял у входа в сад. Он снял шляпу и низко-пренизко поклонился, на что господин ответил легким кивком, дама же прошла мимо, даже не взглянув на садовника. А жучок, увидев это, крикнул розам:
— Вот поучитесь у этой дамы, как должны держать себя важные господа! Она-то умеет быть богатой!
И снова розы устыдились своего дурного вкуса, потому что обращение дамы им совсем не понравилось.
Между тем господа шли по большой садовой дорожке прямо к тому месту, где росли обе розы, и при каждом движении дамы ее шелковое платье шуршало так, словно говорило окружающим: «Тс-тс, я из Парижа, из самого Парижа».
А садовник все шел за господами с непокрытой головой, обращая их внимание то на один розовый куст, то на другой и расхваливая их с таким жаром, что у него даже все лицо покраснело. Дама останавливалась, подносила к глазам лорнетку, висевшую на золотой цепочке, и в ответ на красноречие садовника слегка поджимала губы и говорила: «Все это ничего не стоит.» И тогда у садовника вытягивалось лицо, белая собачка испускала отрывистый лай, а супруг дамы кивал садовнику головой и говорил: «Да, моя жена знает толк в этих вещах.»
Так дошли до того места, где росли обе розы, смотревшие на посетителей во все глаза, и только тут дама остановилась в первый раз по собственному побуждению. Она снова поднесла к глазам лорнетку и внимательно посмотрела на обе розы.
Роза, почувствовав устремленный на них взгляд, в робком смущении склонили свои головки. Легкая дрожь пробежала по ним, лепестки их трепетно поднялись, и в этом виде они были так дивно хороши, что даже строгая посетительница поддалась их очарованию.
Выражая свое одобрение, она заметила: «Вот эти, пожалуй, могли бы пригодиться для нас.» Муж, на которого она взглянула при этих словах, понял, что теперь и он может сказать что-нибудь;
— В самом деле, вот два великолепных экземпляра! Какая им цена?
Садовник сказал цену. Дама, услыхав ее, воскликнула: «Ого!» и даже закрыла руками уши, а супруг проговорил:
— В самом деле, это слишком дорого!
— Я имела в виду только желтую розу, — заметила дама. — Белая мне не нужна. Желтая, пожалуй, может пригодиться для моей коллекции чайных роз.
— В самом деле, — прибавил со своей стороны муж, — я также подумал о том, что она подходит для твоей коллекции. — Затем он повернулся к садовнику и сказал: «У моей жены, надо вам знать, такая коллекция чайных роз, что другой такой не найти во всем городе.» В цене скоро сошлись, причем было условлено, что садовник банкира приедет на следующий день и заберет куст с желтой розой. Затем господин с дамой и белой собачкой снова уселись в свой великолепный экипаж и укатили в город.
Розы, оставшись одни, погрузились в печаль: они поняли, что теперь наступил час разлуки, быть может, разлуки на всю жизнь, и, прижавшись друг к дружке, проливали горькие слезы. При этом белая роза тихо шептала подружке: «О, как ты счастлива, сестрица! Выпадет ли на мою долю такая же счастливая участь?»
Так стояли две розы, всецело погруженные в свои мысли, и поэтому совсем не заметили, как в сад вошли новые посетители. Только при звуках двух детских голосов, воскликнувших разом: «Ах, папа, посмотри на белую! Как она хороша!», розы встрепенулись и увидели перед собой чужого человека, у которого за одну руку уцепился маленький мальчик, а за другую — маленькая девочка. Все трое не спускали глаз с белой розы.
Но та нисколько не чувствовала себя польщенной подобным вниманием, потому что новый посетитель совершенно не походил на прежнего богатого господина. На нем был поношенный костюм и круглая войлочная шляпа, дети были также бедно одеты. После того, как богатые пренебрегли ею, белую розу не могло уже радовать восхищение бедняков, и она высокомерно отвернула головку, словно говоря: «Ступайте себе своей дорогой, я не для таких, как вы!»
То же самое, по-видимому, думал и садовник, который только что вернулся в сад и с удивлением оглядывал новых посетителей, стоявших перед лучшими из его роз.