— А что он может им подсказать?
— Ну как же… Он же может сам внутрь пациента заглянуть, все своими глазами увидеть, без всякого рентгена. О, смотри…. Добрый Доктор повернулся в воздухе головой вниз, и словно нырнул в … труп. Тело девушки дернулось, улыбка сменилась гримасой страдания, ее глаза закрылись и все…
— Счас вылезет…. Опять у него ничего не получилось, — прокомментировала телодвижения трупа Сима. Пирсинг на брови чуть зашевелился и из тела выполз грустный-грустный Доктор, вздохнул и уставился на татуировку.
— Вам не нравятся розы?
— Нет, я люблю розы, но не кровавые.
— А я всякие, только не желтые.
— Это зря желтый это самый яркий, оптимистичный цвет. Первым из цветов новорожденный начинает различать именно желтый, это я тебе как имеющий высшее медицинское говорю. Желтый цвет, обычно, вызывает чувство радости, легкости, тепла. На знаменитой йеллоувой субмарине Битлы сражались с силами зла. Но в большом количестве он становится назойливым, и способен раздражать так же, как зачастую раздражает непрерывно радующийся человек. Желтый стимулирует мозговые процессы, но, к сожалению, не только положительные. Недаром древние греки приписывали холерический темперамент переизбытку в организме желтой желчи. Также считалось, что именно этот цвет способен вызывать эпилептические припадки, поэтому его часто связывали с безумием, а сумашедшие дома называли «желтыми».
— Значит, правильно, что моя мама желтым цветам радуется?
— Конечно, женщина должна радоваться цветам. Она наверно у тебя веселая?
— Нет. Перечитывает который раз одну и ту же книгу и рыдает на моменте, где любовь выскакивает из-под земли как убийца в переулке и поражает сразу обоих.
— Так поражает молния, так поражает финский нож! — процитировал Доктор.
— Ну вот, и Вы туда же!
— Но я же при жизни читал книги, много читал. Любил книги, даже сам пытался писать. Ведь тот писатель, он тоже сначала людей лечил… А я так толком ничего и не успел….
— Ничего, в следующий раз может и получится, — успокоила Доктора Сима.
— Нет, не получится! Я при жизни был бездарностью и после смерти остался бездарностью! Не получается у меня обратно стать настоящим человеком, из плоти и крови. — И Доктор пригорюнившись присел прямо на труп. — Я хотел оставить о себе какую-то память, да видать не судьба. Я так стремился стать настоящим ЛЕКАРЕМ, у меня и девушек можно сказать не было. Какая-то бессмысленная жизнь получилась. И даже смерти толком не выходит. А я все думала: а зачем ему все это… Эксперименты, хождение на операции, попытки подсказать врачам, где они ошибаются. Ладно бы они его слышали и благодарили, так нет… И тут абсолютная тишина, и темнота морга взорвались. Из стен, пола и потолка полезли приведения разной степени прозрачности:
— Сюрпрайс! Сюрпрайс! С новым годом, вас Доктор!! Среди этого мельтешения я заметила знакомую полосатую пижаму, косуху Левчика и Михалыча с призрачной бутылкой в руке, занюхивающего самогон остатком веревки. Привидения кружились, кричали, поздравляли Доктора и всех присутствующих, стало очень весело. Бутылка Михалыча пошла по кругу… Общее веселье неожиданно обломил появившийся Святой Николай. Он возник ниоткуда среди общего веселья и сразу его даже и не заметили. Только виновник торжества, так и продолжающий сидеть на трупе, вдруг неожиданно опять нырнул в окоченевшую готку.
— Этто я удачно зашел, — прогудел басом Святой, оглядываясь по сторонам и потирая руки. Все собравшиеся на мгновение застыли в воздухе, а потом дружно попытались удрать, но стены вдруг стали твердыми и попытки просочиться сквозь них заканчивались гулкими ударами, визгами и матом. Через минуту другую, все присутствующие утихли и смирились со своей участью, некоторые, безуспешно попытались спрятаться под столами и в морозильниках. Святой, тем временем, вытащил из карманов шубы два мешка, стал хватать заблудшие души по очереди, осматривать, со всех сторон. И убирать их в мешки. Кого в левый, кого в правый. Последней в мешке исчезла Сима.
— Ну что, решила, куда тебя?
— А можно я еще подумаю?