скучала продавщица, и поздоровалась. — Дайте, вон тех булочек, побольше! — сказала Алена и посмотрела в окно. Дедок продолжал копаться в помойке, наклонившись над контейнером. Выйдя из магазина, девочка подошла к нему. — Дедушка! — позвала она. Дедок выпрямился и уставился на Алену. — Вот, возьмите, купите себе покушать! — сказала девочка и протянула ему денежную купюру. Старик озадаченно посмотрел на деньги, но не взял. Алена положила купюру на край контейнера, и попыталась сунуть дедку пакет с булочками. — И вот! — добавила она. Дед булочки тоже не взял, и, неожиданно быстро подскочив к девочке, и сказал, сильно шепелявя, при этом, сердито на нее посматривая : — Сто? Алена испуганно попятилась. Денег на контейнере уже нет. — Ты думаесс, я бомз? — продолжал шепелявить дедок — Я, сто ли, на бомза похоз? Алена, отступая от него, оказалось на тропинке, ведущей от магазина в лес. — Нет, дедушка, нисколько не похожи! — крикнула она. — Дедуска! Я так старо выглязу? — завопил дедок. — Нет, дяденька, вы молодой! — крикнула девочка. — Вот я тебе, задам! — дед постучал кулаком по бедру. Алена развернулась, и побежала по тропинке. — Стой! Подозди! — крикнул ей вслед дедок. — Ужас! — произнесла девочка, продолжая бежать по тропинке, тянущейся среди березового перелеска, и выскочила на берег большого, небесно-синего озера — на высокий пригорок. Между пригорком и озером кусты ивы, а у самой воды — широкая полоса песка и крупных камней, которые вяло полизывали медленные волны. — Ух ты ж! Озеро! Какое красивое! — остановившись, произнесла девочка. И услышала тихий, едва различимый в шепоте волн и шелесте листьев, звук — женский голос напевал печальную мелодию без слов. Алена медленно, как завороженная, пошла к озеру. — Девусска! Алена вздрогнула, оглянулась и увидела дедка, выходящего из леса. — Ты мне булосек хотела дать! — Возьмите! — сказала Алена и отдала дедульке пакет из магазина. — Спасиботьки! — поблагодарил он, сел на пригорок, и принялся есть. — Это Козье озеро! В нем купаться нельзя! — произнес дед, с набитым ртом. — Я знаю! Ведьма утащит! — сказала Алена. — Тепуха! Сказки! — махнул рукой дедок. — А все верят! — обрадованно, что не все верят, произнесла Алена. — Ведьма не утассит! — сказал стаоик — А в козла превратит. — В козла? — вытаращилась на него Алена. — Ага! Потому озеро и называется, Козьим. — Понятно! — вежливо сказала девочка — Пойду я домой! — У тебя, больсе нисего, нет вкусного? — поинтересовался дедок. — Нет! Хлеб я забыла купить. И денег больше нет. — Нисего не знаю, про деньги! Я не брал! — Наверно, ветром сдуло! Я пошла, до свидания! — Подозди! Дедок вскочил, и очень быстро. — Тебя как зовут? — Алена! — А меня Михрютка! — Очень приятно! — Если начнессь преврассаться в козла... хм ... в козу, иди в Вороний лес! — сказал Михрютка — Знаесь, где этот лес? — Знаю. Там! — махнула рукой Алена. — Ага! — согласился Михрютка — Там тропинка, у ее насяла кривая береза. По тропинке придессь к самому больсому дереву в лесу. И там подай залобу, в «Бюро по надзору за нетистой силой». Так, мол, и так, околдовала ведьма. Они разберутся, и помогут. — Хорошо! Спасибо! — сказала девочка, и пошла домой. "В козу превращусь! Вот глупый! — смеялась она про себя — Но, что это было за пение? Или, мне показалось?" ... Алена и Ваня спали, когда над кроватью мальчика, освещаемую луной, наклонилась тень. В комнату вошла бабушка, одетая в пижаму, и сказала, шепотом : — Ты зачем здесь! Уходи! Тень выпрямилась. Бабушка испугалась, но вида не подала, быстро подошла к кровати и загородила собой внука. Утром Алена и Ваня обнаружили, что бабушки нет дома, и нашли на кухонном столе лист бумаги, придавленный вырезанной из дерева смешной фигуркой старушки, и телефон. — Записка! Ваня взял бумагу. — "Алена и Ваня, я уехала на несколько дней..."—прочитал он. Алена отобрала записку и продолжила: —"...уехала на несколько дней к подруге. Еда в холодильнике, деньги в кошельке". Дети переглянулись. — Странно! — произнесла девочка — Уехала, а телефон не взяла... — Забыла телефон!— сказал Ваня — Склероз у нее, память плохая. Уехала и уехала! Это же суперски! Мы одни! Чем займемся? — Дел много! — неуверенно произнесла Алена — Надо огород полить... И загнула палец. — Это вечером! — махнул рукой Ваня — А сейчас? Девочка задумчиво молчала. Других дел она придумать не могла. — Я к Тимоше пойду! — решил Ваня. — Далеко не уходи! Или у Тимоши будь, или возле дома! — Окей! — крикнул мальчик и убежал. — И правда! Разве у бабушки не может быть личной жизни? — произнесла Алена, посмотрела на свои бледные руки и решила — А я позагораю! И ушла, оставив на столе записку, фигурку, и телефон. ... Алена, в купальнике и темных очках, лежала на покрывале, расстеленном на небольшом островке травы возле задней части дома. Все остальное пространство было занято грядками с чем-то зеленеющим, кустами крыжовника и смородины, и яблонями. Здесь забор из сетки, и сквозь него видна дорога, по которой пронесся, и быстро заскочил в свой двор, Тимоша. Следом примчался Ваня, остановился у калитки, посмотрел на подбегающую Дану. Дождавшись, когда она скроется в своем дворе, мальчик проскользнул в свой, и пометавшись, как бы ища укрытия, убежал в дом. Алена села. — Что случилось? Опять, что-то натворили? Она увидела деда Савелия, худого старика, в выцветшей кепке и в очках, стоящего у калитке. — Есть кто дома? — крикнул Савелий. Алена подошла к забору. — Здравствуйте, бабушки нет, только мы с братом! — вежливо сказала девочка. — С братом, значит! — ехидно произнес дед — Вот, что брат твой наделал! Залез ко мне в огород и потоптал всё, все грядки! Зачем залез? Красть у меня нечего, урожая еще нет! — Он не собирался, ничего красть! — оправдывалась Алена — Баловался, просто! Извините! Мы заплатим за ущерб! — Заплатят они! За детьми следить надо! Из соседнего сада на дорогу выглянула Нина. — Что случилось? — спросила она. — Вот! Малец залез ко мне, грядки потоптал! А эта, очкастая, говорит— бабки нет, а мы заплатим! — бубнил Савелий, показывая пальцем на Алену — На что мне деньги ихние! — Причем тут очкастая! — тихо сказала девочка — Зачем обзываться-то, сразу! Сам такой! И ушла в дом. — Савелий Силантьевич! — протяжно и укоризненно завела Нина —Что вы, расшумелись! Я вам со своего огорода урожаем отдам, когда вырастет! Не жалко! Сколько скажите, столько и отдам! — Дело не в урожае, Нина Ивановна! — также протяжно, но горестно, ответил Савелий — Трудов жалко! Каждую морковинку, каждую былинку сажал, полол, удобрял, поливал! Воду таскал! Я его спас, из колодца вытащил, а он мне, вот! И, между прочим, ваша внучка, тоже с ним, была! — Савелий Силантьевич! — тем же тоном продолжила соседка — Вы, случаем, из козьего озера не пили? Ноги не начали шерстью обрастать? А то, похоже! Поднять такой шум, из-за трех крестом морковин! — Эх, Нина Ивановна! — произнес, с великой обидой, дед, махнул рукой и ушел. Нина повернулась к дому и крикнула: — Дарья! В соседском саду показалась Дана. — Что, бабушка?— милым голоском спросила она. — Получишь, сейчас! Дана убежала в дом, и где-то там спряталась. ...Насупившийся Ваня сидел на кровати, Алена, без очков, стояла перед ним. — Зачем ты, это делаешь? — спрашивала она — Балуешься, вредишь! — Не врежу я! — оправдывался Ваня — Не так, все было! — Специально, да? Назло мне, назло бабушке? — не слушала его сестра. Брат смотрел в пол. — Почему ты такой! — кричала Алена — Не маленький уже, восемь лет! Не понимаешь, что нельзя грядки топтать, портить чужой труд! У нее появились слезы. — Почему я должна с тобой нянчиться? Поче-ему? Никакой жизни, из-за тебя! Все, хватит! Делай что хочешь! Мне все равно! Ваня всхлипнул, потирая ноги, покрытые волдырями от ожога крапивой. — Что это? — отвлеклась от своей тяжкой доли Алена — Он тебя крапивой бил, дед этот? — Не—ет! — захныкал мальчик — Там крапива, в огороде! Алена достала из ящика стола тюбик мази, наклонилась над Ваниными ногами, но он обиженно отодвинулся. — Сиди уж! — прикрикнула сестра, и помазала волдыри на ногах мальчика. — Дедок этот, — ругалась Алена — орет из-за морковки, а у самого крапива во дворе! Да сиди ты, не ерзай! - прикрикнула она на брата - А то добавлю, что б не лазал по чужим огородам. Дуется, еще! Вот мне надо это, мазать тебя! Сам мажь! Алена кинула тюбик на кровать. Ваня вскочил. — Я уеду! — рыдая прокричал он — Уеду от тебя! Надоела! К маме уеду! — К маме? — усмехнулась девочка — В Африку? Мама нас бросила — папу, меня и тебя! Уехала чужих африканских детей лечить, а своих бросила! Будто, не знаешь! Не нужен ты ей! К маме он собрался! Мальчик быстро вылез через окно в сад. — Пф-ф! Козленок мелкий! Алена выглянула в окно. Ваня, стоя возле грядки, выдернул редиску, обтер футболкой, и съел. — Не мытую! — ахнула девочка, но махнула рукой — И ладно! Пусть ест что хочет, и как хочет! Мама нас бросила, теперь и бабушка! А я должна с ним нянчится! — Надоел! — крикнула она в окно, и прибавила, тихо — Заболеет, и пусть! ... Алена, с недовольным лицом, вешала белье — свою и Ванину одежду — на натянутые веревки, беря его из тазика, стоящего на земле. Ваня крутился рядом, смущенно и виновато поглядывая на сестру. Пытаясь ее задобрить, мальчик поднял таз и стал его держать, что бы Алене не приходилось наклонятся. Она продолжила брать белье, не глядя на Ваню. Пришел Тимоша. — А что вы, делаете? — Догадайся! — нелюбезно ответила девочка. — Белье вешаете! Алена, ты чего без очков? —