- Джеймс, ты ведь шутишь, да? - нервная улыбка сразу же появилась на её круглом лице, а глаза широко раскрылись. – А может это сон? Аста, пора просыпаться! – ударив пару раз себя по щекам, она зажмурилась и отвернулась от мужчины.
- Тори, это не шутка и не сон, - его холодный тон резал слух, а тело заставил застыть. Её руки упали по бокам, а голова слегка повернулась к нему. – Это реальность.
- Но почему… - резко затихнув, от былого веселья не осталось ни следа. – Что произошло… Я… Я правда не понимаю… Почему… - повернувшись к Джеймсу, она еле держалась чтобы не заплакать от всего этого ужаса, что начал происходить в её голове и в теле. Руки задрожали, а сердце забилось чаще.
- Я не могу это объяснить, в момент все просто остыло, - когда Астория сделала маленький шаг, чтобы быть к нему как можно ближе, он закрыл глаза и нахмурившись, сделал шаг назад. – Астория, ты ничего не сделаешь с этим, не стоит, - она снова застыла, шатаясь на месте, она не удержалась, упав на колени. Оперевшись руками об асфальт, она начала громко дышать, пытаясь успокоиться, но выходило чертовски плохо. Еще чуть чуть и она потеряет последние крупицы самообладания. Еще чуть чуть, еще немного и она упадет в собственную бездну бессилия и страха, в собственную тьму из которой она выбралась благодаря Джеймсу.
- Нет, пожалуйста, нет! – закричав, она не выдержала и начала плакать, ударяя ладонями асфальт. Раздирая ладони в кровь. – Пожалуйста!
Её личное горе, в такой неподходящий момент, разрослось ровно в одну секунду. Шаг был сделан, и она просто упала в бездну. Бездну собственного отчаяния. В ту темную пропасть – в которой она не хотела оказаться. Особенно в тот момент, когда он просто смотрел, как она бьет ладони об асфальт, когда он просто смотрел как она унижается, когда Джеймс просто стоял и смотрел на неё.
- Астория прекрати! – он попытался поднять её только спустя пару секунд, а она отпиралась, когда его руки сжали её плечи.
- Предатель! Ты предатель! Ты урод! Мразь! Бесчеловечная скотина! - когда он прижал её к своему телу, она отпиралась, била его по широкой груди и громко кричала, пока люди проходили мимо них, пока люди смотрели на эту сцену расставания. – Я тебя ненавижу! Исчезни! Не трогай меня! Отпусти! Отпусти!
А дальше все как в тумане.
Как удивительно, что это горе не съело её полностью. Как удивительно, что от любви до ненависти всегда есть одна тоненькая грань. Как удивительно, что сейчас она смогла это отпустить и просто принять это. Хотя как тяжело это было.
Тогда она даже курить начала, снова закрылась в себе и потерялась в этом круговороте эмоций.
Как удивительно, что сейчас находясь с этим мужчиной в одной палате, она испытывает лишь легкое недовольство от его появления, вперемешку с непониманием и немыми вопросами.
- Я знаю, я отвечу на все вопросы, правда, отвечу, я ведь человек…
- Человек ли?! – опять грубо перебив его, Астория широко раскрыла глаза. – Тебе должно быть около семидесяти, а ты все такой же каким был раньше, ты должен был состариться точно так же как и я, но от чего ты все такой же какой был?! - Астория все еще смотрела ему прямо в глаза, уже не скрывая недовольства. Она снова вела себя как маленькая девочка.
- Да, человек, такой же как ты, - он даже не злился на Асторию за все эти эмоции. Это нормально, что она злиться на него, нормально, что ненавидит где-то в глубине души. – На это есть свои причины, но ты подумаешь, что я сумасшедший.
- И что же это за причины? – скептически отрезала она.
- Знаешь, эта история чем то напоминает детскую сказку, которую ты могла читать своим детям. Она о глупом короле и о его неправильном выборе, из-за которого теперь страдает один человек, - он потянулся к её ладоням, и положив на её мягкие, морщинистые ладони свои, грубые и черствые, Джеймс тяжело вздохнул, наконец таки прерывая зрительный контакт.
- Конкретнее, - более требовательно сказала она, словно допрашивая.
- Очень давно, король предал свою возлюбленную убив её, чтобы сохранить мир в своем королевстве, а потом его прокляли, обрекая на вечную жизнь. Сначала королю это не казалось проклятием, ведь вечная жизнь – была желанной для любого человека, - он сделал долгую паузу, и прикрыл глаза. Его руки напряглись, - а когда он увидел свою возлюбленную , то жизнь сразу обрела еще большие краски, сблизившись с ней, он потерял её, - уголки его рта напряглись, а на скулах появились желваки, - и так каждый раз. Поиск возлюбленной стало для него новой целью, бросив то, ради чего он был рожден – он искал её и снова терял, находил и терял, находил и терял, - тон его голоса стал слегка выше, - ему казалось, что с каждой её смертью он сходил с ума, и только тогда он понял - в чем же заключалось его проклятие. Он должен был видеть, как умирает его возлюбленная, должен был жить, находить её и снова терять. И так по кругу, - он нахмурился, а потом поднял голову, открыв глаза. Его янтарные глаза были переполнены отчаянием