Насупившись, Вета сняла со стены два фамильных кинжала с золотой инкрустацией. Пригодится. Она знала, что пропажи хватятся быстро, но кто подумает на нее? Вета Радич мертва, а в дом просто залезли воры.
Застучали за дверью шаги, заскрежетал ключ в замке. Вета вздрогнула и огляделась затравленно. Сейчас ее увидят! Куда же спрятаться? Стрелой метнулась она к окошку и, рывком отодвинув тяжелую портьеру, притаилась за ней.
Да тут открыто! – раздался голос. – Слышь, Пьетро, открыто здесь!
Господин граф приказал вина в кабинет и распорядиться насчет ужина на три персоны, - заговорил другой голос, и Вета узнала в нем дворецкого. – У нас сегодня гости.
Два кресла сюда надо принести… и подсвечников побольше.
Переговариваясь негромко, слуги таскали кресла, ставили свечи в высокие подсвечники. Потом все стихло. Девушка перевела дыхание. Пока не поздно, нужно бежать отсюда. Иначе, увидев отца, она уже никуда, никуда не сможет уйти.
Дверь снова распахнулась. Вета замерла за портьерой. Шаги отца она узнала бы из тысячи.
Прошу садиться, господа, - раздался глуховатый голос отца.
Заскрипели кресла под весом грузных фигур, зазвенели бокалы, в которых наливали вино. Вета закусила губу. Отец… Как постарел он, как постарел! Даже голос стал другим – тяжелым, явно больным и усталым, надтреснутым.
И тут она услышала надменный бас, от которого сжалось сердце:
- Господин Радич, мы не стали бы вас беспокоить в такое время, но вы сами желали этой встречи.
- Да, господа, - отец заворочался в кресле.
- Прежде всего, - продолжал Гайцберг, - позвольте выразить вам соболезнования. Искренние, - прибавил он тихо. – Мне очень жаль. Ваша жена, граф, была чудесным человеком.
«О Боже!» - едва не вырвалось у Веты, и она зажала рот обеими руками. Теперь она поняла, что означают черные ленты у входа и зеркала, затянутые черным крепом.
- Да, милорд, - кивнул граф, - но я уже давно оплакал ее кончину. Милена была больна уже год, с тех самых пор, как…
- Да-да, - проговорил герцог. – Я помню… Карел, честное слово, мне очень жаль. Ваша жена была удивительной женщиной. И… Карел, не нужно, право.
- Простите, милорд, - послышался срывающийся голос графа. – Еще минуту.
После паузы Вета услышала другой голос, который сначала не узнала:
- Давайте поговорим о делах, граф. Может быть, это вас отвлечет. Вы не хотите узнать новости?
- Да… - все еще чуть задыхаясь, ответил граф. – Как здоровье Его Величества?
- Плохо, - ответил герцог, и Вете показалось, что в голосе его проскользнули злорадные нотки. – Плохо, но пока не безнадежно. Лекари говорят, есть надежда на выздоровление. Надеюсь, наши молитвы помогут, но… - он вздохнул.
От следующих его слов у Веты перехватило дыхание от ужаса:
– Слава Богу, нам не пришлось брать на душу этот грех. И это еще раз показывает, что за нас – судьба, что мы были правы. Все складывается наилучшим образом.
- Для нас в любом случае все складывается хорошо, - проговорил второй гость. – Имя регента названо, а вы, милорд, еще и родственник королевского дома… так что, - он засмеялся, – мы в любом случае ничего не теряем.
- А что слышно о… – граф тактично умолк.
- Есть хорошие новости, - довольно сказал герцог. – Два дня назад предположительно его видели в столице.
Наступила тишина.
Вета отчего-то сразу поняла, о ком идет речь, и сердце ее тревожно забилось.
- Где именно? – спросил Карел.
- У дома Марча, естественно, как я и предполагал, - Гайцберг вздохнул. – Позавчера вечером некий человек подошел к особняку Марча и спросил хозяина. Предлог - королевская почта. Этот человек покинул дом лишь на рассвете, а вот потом… в городе мои люди потеряли его.
- Значит, все-таки Марч, - с досадой проворчал второй гость. – Я знал, что этим кончится рано или поздно!
- Как бы там ни было, Марча нельзя было трогать. Пока. Чтобы не спугнуть принца…
- Но, может быть, это был вовсе не Патрик? – спросил граф.
- Среди слуг Марча у меня свой человек, он описал мне этого незнакомца. Он похож на Патрика, и еще – на руках характерные шрамы…
- И что же теперь?
- Предупреждена городская стража и стража у Ворот, но пока поиски не дали результата. За домом Марча тоже усилено наблюдение. Пока остается только ждать. Но небольшая зацепка у нас все-таки есть - вчера днем мой человек дал знак проследить за одним из слуг лорда. И знаете, куда привел нас след? Граф, вы ни за что этому не поверите – сюда, в ваше поместье, к охотничьей хижине в глубине леса!
- Сю-да? – граф не смог сдержать удивления. – Но… кто и как? почему?
- Слуга Марча встретился здесь с девушкой, по виду – крестьянкой, и передал ей бумажный конверт и какое-то кольцо.
Вета в ужасе закусила губу.
- Девица? Но кто?
- Понятия не имею, кто это может быть. Может, конечно, просто бродяжка, и она не имеет никакого отношения к принцу, но… чем черт не шутит. Со вчерашнего дня у хижины оставлен наблюдатель.
- Очень странно, - медленно проговорил Карел. – И что же теперь?
- Что теперь? Да ничего. Если человек, которого мы подозреваем, действительно Патрик, если девица эта – не просто случайность, то рано или поздно он вернется сюда, и тогда…. Простите, граф, частные владения, да, но это дело государственной важности. Думаю, вы не станете нам мешать. Сейчас часть моих людей уже расположились в засаде – с приказом задерживать всякого, кто появится там. Живым, разумеется. И, кстати, хорошо бы узнать, где виконт Дейк, если он еще жив. Бежали-то они вместе.
Вета едва сдержалась, чтобы не выскочить из-за занавески и не броситься в ноги отцу, не закричать: «Не выдавай!». Она помертвела от мысли, что в эту минуту принц, должно быть, ни о чем не догадывается, а она не может даже предупредить его. Скорее бы они ушли из библиотеки, скорее бы, ей нужно выбраться отсюда и бежать, бежать…
От горьких мыслей ее отвлек голос отца:
- Я бы не стал утверждать так уверенно, - задумчиво говорил граф. – В прежние времена Патрик был лучшим фехтовальщиком королевства. - Он вздохнул. – Что ж… как говорится, дай ему Бог.
- Карел, - с изумлением протянул герцог, - вы сами-то понимаете, что сейчас сказали?
Граф Радич помолчал, а потом заговорил решительно.
- Не только понимаю, но и отдаю себе отчет, вот в чем дело. Собственно, по этому поводу я и хотел с вами встретиться, господа, - сказал он, вставая с кресла. – Я хочу сказать вам… что выхожу из игры.
В комнате наступила тишина.
- Я не ослышался, Карел? – спросил второй, и Вета наконец-то узнала этот тягучий, чуть гнусавый голос, а узнав, помертвела. Лорд Диколи, военный министр… неужели? – Я правильно вас понял?
- Да, сэр Диколи, - кивнул отец. И, помолчав, заговорил: - Буду с вами откровенен, господа. Я устал. У меня нет больше сил. Вы знаете, все это время я был вашим верным помощником.
- Да, несомненно, - согласился герцог.
- Я поддерживал все ваши замыслы. Я помогал вам в изготовлении ложных бумаг. Я лжесвидетельствовал на следствии.
«Боже!» - ахнула Вета про себя. Отец, отец, как ты мог?
- Мне искренне симпатичен молодой принц, но я обещал вам – и выполнил свое обещание.
- И я щедро наградил вас, Карел, - заметил герцог. – Разве не так?
- Да, милорд, и я благодарен вам. Но со смертью Милены у меня не осталось ничего. Я отдал вам даже дочь…
- Карел, я ведь уже объяснял вам, - раздраженно перебил Диколи, - что это была ошибка! Ведь вы же помните наш уговор: Иветту вместе с дочерью барона Конена должны были переправить через границу, ей совершенно ничего не угрожало. Арест и суд – все это было лишь спектаклем. Но нельзя, никак нельзя было открыться ей, потому что иначе она не смогла бы вести себя на суде и на допросах так естественно. Кто же знал, что ваша дочь окажется столь малодушной и покончит с собой?