Слуги сделали, как было велено, но стоило задеть паутину, как она упала, словно одно большое полотно, открывая того, чей сон хранила до сих пор. Все ахнули: не смотря на толстый слой пыли, видно было, что на постели лежало стройное тело, богато одетое. Казалось, сама паутина хранила его от пыли, на себя большую часть её собирая. Когда удалось смахнуть эту пыль и немного отереть её с лица, стало понятно, что права была легенда — это действительно был спящий королевич Радомир собственной персоной. Одежда на нём рвалась тут же, стоило только прикоснуться — не выдержала материя испытания временем, а тело оставалось белым, упругим, тёплым. Мягкие, длинные светло-русые кудри ореолом обрамляли красивое личико, тени от длинных тёмных ресниц падали на щеки, на которых играл румянец, губы влажно алели — в общем, всё говорило о том, что молодой человек спал.
Под впечатлением выходили все, кто был в этой комнате. Король отдал приказ нанять в ближайшей деревне или городке кухарку, горничных, садовников, истопников и дровосеков. Ещё понадобился портной, чтобы сшить для королевича новую одежду.
Помыть и привести тело в порядок Эмиль поручил своему личному камердинеру и его двум помощникам. На первое время одели Радомира в рубашку и бриджи короля, правда, они были тому великоваты, так как Эмиль был несколько шире в плечах и выше ростом, но раз королевич только и мог делать, что лежать, это не особо портило впечатление.
Чтобы отмыть замок от пыли и грязи, что накопились за долгие годы, были наняты двадцать три женщины. Управились они с этой нелёгкой задачей только к середине третьего дня. Тогда уже к работе приступили плотники, кровельщики, так как спешно надо было залатать кое-где незначительные повреждения. После чего маляры аккуратно всё покрасили, и на этом кипучую деятельность в самом здании король решил приостановить. Но за его пределами в эти дни тоже трудились не покладая рук. Дровосеки в первый же день прорубили просеку к замку, дабы работникам было проще туда пробираться. Остальные три недели они вырубали разросшийся терновник. На очищенных территориях уже трудились садовники, высаживая какую-то зелень, благо весна только начиналась, и времени для вызревания было достаточно. Попутно они обрезали кусты роз, которые удавалось освободить из объятий терновника дровосекам. В общем, через месяц заброшенный дворец было не узнать.
Королевич же за это время даже не пошевелился, продолжая спать, не смотря на тщательный уход. Это очень удручало Эмиля. Он успел уже перечитать все летописи Радужного королевства. Особенно интересовали его записи, касающиеся непосредственно Радомира. Он уже заочно полюбил парня и с нетерпением ждал, когда же тот очнётся. Дошло до того, что он лично ухаживал за спящим красавцем, однако участвовать в омовении не решался — слишком красивым казался ему спящий королевич, слишком хрупким, похожим на хрустальную вазу: чуть сдавишь его в руках — он, того и гляди, рассыплется на сверкающие осколки.
Два месяца прошло, а Радомир всё не просыпался. Король был удручён этим обстоятельством, не пил, не ел практически, всё как заворожённый часами глядел на любимое лицо. Но наступил миг, когда мужчина не смог сдержаться, встал рядом с ложем и наклонился, чтобы губ предмета воздыханий своих коснуться. Поцеловал, а сам ужаснулся: что, дескать, делаю, словно дитя неразумное поступаю. Схватился за голову, но заметил вдруг, как затрепетали длинные ресницы, глаза спящего открываться начали, и глянул он на мир очами своими… незрячими. Синими, как море, глаза его были, да не было в них жизни, смотрели куда-то мимо.
— Радомир, Вы, наконец, очнулись! — воскликнул король.
— Кто Вы? — невидящие глаза уставились ему на грудь. — И почему вокруг так темно?
— Я — король Синегории, Эмиль. А темно… дело в том, что Вы проснулись слепым. Не знаю, сколь долго это продлится, но, надеюсь, что скоро прозреете.
— Слеп? Как? Почему? Ведь, когда я… — на глаза королевича навернулись слёзы, он нахмурился. — Впрочем, неважно…
— Не расстраивайтесь, пожалуйста, прошу Вас! — слёзы королевича ранили Эмиля в самое сердце.
— Где Андрей, мой друг и наставник?
— Вы имеете в виду мертвеца, что находился у Вашей постели, когда мы вошли в ваш замок?
— Что?! мертвеца?! Как… всё… куда делся Деметрий, он же… — королевич словно задыхался, чувства переполняли его, слов не находилось, чтобы выразить всё, что на душе лежало.
— Деметрий? Вы говорите о предыдущем короле Синегории, Ваше высочество?
— Короле? Да, я говорю о том подлом человеке, что прикинулся купцом, и пытался обманом втереться в доверие, а потом… — что было потом, королевич уточнять не стал, вдруг замолчав.
— Простите, но я ничего о нём не знаю, — Эмиль решил, что сейчас не самый лучший момент, чтобы объяснять Радомиру, насколько Деметрий был хорошим человеком до того, как безответно полюбил.
— Так что, Андрей умер?
— Я точно не могу сказать, он ли это был, но, когда мы вошли во дворец, у Вашей постели сидел мертвец, богато одетый, однако, волосы его были седыми.
— Седыми… Как Вы говорите, Вас зовут?
— Эмиль, Ваше высочество.
— Итак, Эмиль, я прошу Вас, оставьте меня, хочу побыть в одиночестве — слишком много дурных новостей сегодня, — еле сдерживая рыдания, произнёс Радомир.
Когда двери в помещение со стуком закрылись, и воцарилась тишина, он дал волю слезам, оплакивая всё, что мило было сердцу, но из-за влюблённого безумца утрачено навсегда.
Вечером того же дня Радомир попросил показать ему останки своего наставника, которые ещё не захоронили. Сидя в одном из подвалов замка, он перебирал кости, что были когда-то целым человеком, любимым, верным, честным. Жалел ли королевич, что не сказал о своих чувствах? Да, жалел, ибо сейчас он понимал всю глупость их с Андреем поступков. Безусловно, родители никогда не дали бы согласие на подобный мезальянс, но можно было хотя бы попытаться… А теперь только и остаётся, что сожалеть. Слёзы давно уже высохли, оставив на щеках солоноватый след.
Попросив Эмиля захоронить наставника в склепе, предназначенном только для почивших особ королевской крови, сопротивления он не встретил — всё было исполнено в точности.
Синеглазый красавец понимал, что титул королевича* является номинальным, своеобразной данью прошлому, так сказать. Ему уже рассказали, что вот уже двадцать лет Радужным Королевством правит другая династия — родственники со стороны его матушки. Радомир решил, что нужно учиться жить дальше. Хотя бы попробовать. Поэтому, отдав последнюю дань памяти усопшим, он постарался сначала привыкнуть к жизни слепца. Сколько синяков было набито, сколько шишек, пока он считал шаги, чтобы научиться ориентироваться в пространстве. Правда, в одиночку он пока мог экспериментировать только в пределах своей комнаты. Но и это радовало — всё ж таки маленькая, а победа. Со временем Радомир научился многое определять на слух: шаги, голоса, даже по дыханию мог сказать, кто на данный момент присутствует в помещении.