— И что мы скажем? — Грейнджер подняла бровь, окончательно откладывая книгу. — Я же говорю, не знаю, что слышала. Тогда я была настроена на что угодно, только не на распознавание голоса, мне и вовсе могло показаться. Я не видела ни его лица, ни даже тела, никаких опознавательных признаков. Только то, что он высокий, и это всё.
— Насколько высокий? — не унимался Гарри.
— Как Рон, может, чуть выше, — прикинула Гермиона. — Да, Гарри, давайте допросим всех на свете, кто совпадает с Рональдом по росту. Составьте пока список, ребята, потом меня позовёте.
С одной стороны её умиляла их встревоженность: они не на шутку испугались после рассказа Гермионы о том, с кем она столкнулась, когда отстала от них, но с другой — это всё было несусветной глупостью. Пожиратели и их падаваны умели скрываться, и об этом знали все. Все, кто застал то тёмное время, но Гермиона проштудировала достаточно книг, чтобы знать, насколько изворотливыми они могли быть. Хотя, возможно, мысль о том, чтобы рассказать Дамблдору, не была такой идиотской. Тот, кто отпустил Гермиону, вряд ли хотел её смерти или чего похуже, возможно, это шпион? Хотя, положив руку на сердце, гриффиндорка могла сказать, что складывалось чувство, будто от неё избавились лишь потому что она мешала. Это и сказала мальчикам.
Коридор слегка пошатывало, но он был абсолютно пуст, как всегда перед новым учебным годом. Это в конце все ходили из купе в купе, прощаясь с друзьями на лето. В сентябре было иначе: ребята обменивались новостями, сидя на мягких диванах и пожевывая сладости, купленные в тележке.
Гермиона шла к туалету, когда поезд сделал поворот, и её каблук на школьных туфлях подвернулся. Ухватившись пальцами за первую попавшуюся опору, она громко втянула воздух сквозь сжатые зубы, потому что предательская дверь вместо того, чтобы задержать её падение, отворилась, зажав кожу ладони в проём.
***
Выражение лица Грейнджер было таким, будто бы ей сказали, что абсолютно все экземпляры «Истории Хогвартса» сгорели и не осталось вообще ни одного. Или её шрамоголовый дружок опять попал в какую-то задницу, а девчонки не оказалось рядом, чтобы вовремя надеть слюнявчик. Полный шок.
Пэнси громко дышала, расстегивая ремень Драко чётко отмеренными движениями, когда он повернулся. Грейнджер выглядела… как обычно. Юбка в складку, блузка с закрытым воротничком, даже пиджак и тот застёгнут на все пуговицы. Не было голых ног, тонких бретелек или страха на лице. Только ужас вперемешку со смущением, когда она поняла, куда ворвалась. Малфой был не готов увидеть её сейчас, точнее, словно даже забыл, что Гермиона существует где-то ещё, кроме воспоминания слизеринца о той ночи.
— Грейнджер, — протянул голос из коридора, и Драко узнал его, хоть человек и не попадал в поле видимости. — Подсматриваешь? Почему я не вижу в твоих руках блокнота и ручки, чтоб записать всё по пунктам и потом выучить на зубок?
Реплика Забини словно привела её в чувство и сняла Малфоя с ручника. Десяток минут назад ему пришлось выбирать между своей собственной яростью и желанием потрахаться, уговаривая себя подавить злость. Сейчас он даст ей выход.
— Это просто… немыслимо! — заикаясь сказала Гермиона, незаметно вращая ногой так, будто вывихнула её. — Здесь же дети!
— Пошла вон отсюда! Какая мерзость! — заверещала Паркинсон, которая даже не удосужилась опустить юбку до этого момента.
— Представь себе: спать с Малфоем и рассуждать о мерзости, — ирония слетела с губ Грейнджер так скоро, что, услышав, Драко опешил.
Она довольно быстро собралась, нужно было отдать ей должное. К тому же, ему казалось абсолютно невероятным услышать что-то из её уст подлиннее «отвали, Малфой». Если бы не желание убивать, возможно, он бы даже засмеялся. Она развернулась, собираясь уйти, и Драко знал, что Забини не станет её задерживать.
— Скажи, Грейнджер, твоя личная жизнь настолько скучна, что ты уже опустилась до подсматривания? — Малфой хмыкнул, и со стороны это могло показаться невинной издевкой, но Гермиона затормозила и точно заметила в его глазах злобу. Он знал это. Видел, как она отражалась от её карих радужек.
— Что? — Грейнджер скривилась, и это было бы убедительно, если бы красные щёки не портили картину. — Да ты противен мне настолько, что…
— Гермиона? — Драко услышал топот ног и голос Поттера — грязнокровка слишком громко орала. — Что здесь происходит?
— Нет, ну ты скажи, кто из них двоих тебя трахает, кому мне оформлять жалобу? — продолжал Малфой, смотря на разворачивающийся на его глазах спектакль.
Он смотрел как эмоции скачут по её лицу, и это было похоже на игру красок в очках у Полоумной, которые она надевала в поисках каких-то несуществующих тварей. Возмущение, смущение, злость. Как свет в мерцании витражей.
— Попридержи язык, Малфой! — Рон ступил вперед, и слизеринец сделал то же самое, когда услышал напряжённый голос Блейза.
— Драко, палочка.
Она выглядывала из кармана куртки, которую он успел сбросить, пока лез Пэнси под юбку.
— Забей, я могу этого олуха сделать голыми руками. Маггловским способом. Слышишь, Уизли? Маггловским. Твой батя бы сейчас обосрался от экстаза, да? — усмехнулся Драко, кивая головой. — Даже подсказал бы пару ударов, если бы сам был хоть на что-то способен.
— Рон, не нужно, — Гермиона оттащила гриффиндорца, вцепившись ногтями в его футболку. — Не позволяй этому кретину достать тебя.
Драко хотелось закончить поддевать рыжего, но Пэнси довольно хихикала. Иногда Драко казалось, что она как гиена — наслаждалась склоками и несчастьями. Они так хорошо подходили друг другу.
— Да, Уизел, не стоит, твой отец не потянет судебные тяжбы, — фыркнул Малфой, складывая руки на груди. День налаживался. Определённо.
— А что насчёт твоего отца, Малфой? — подал голос Поттер, всё ещё сжимая палочку, пусть и ненаправленную на слизеринца, но тот, Драко мог поспорить, хотел. — Не он ли случайно был на Чемпионате в масках среди толпы?
— Ну, давай на чистоту, Поттер, даже если бы он был там, я бы тебе не сказал.
Глаза грязнокровки так расширились, что стали похожи на любимые блюдца Тинки — перламутровые и слишком огромные для подачи с чашкой кофе. Они рассчитывали, что он станет оправдываться?
— Я не сомневался, — фыркнул Гарри.
— Предъяви доказательства или иди на хер, Поттер.
Они собрали вокруг немалое количество людей, учитывая то, что Крэбб с Гойлом высунули головы из своих купе, чтобы посмотреть на заварушку. Драко вздохнул, упав на диван в ожидании того, когда все вокруг уберутся к чёрту. Одним движением руки он достал из кармана металлическую коробочку и, выудив оттуда сигарету, поджёг её невербальной магией.
— Малфой, ты… — запнулась Гермиона, смотря на дым, постепенно окутывающий диванную клетчатую обивку. — Здесь запрещено курить!
Вздернутый вверх нос, шокированный взгляд, и он почувствовал, как злость, которая, казалось, испарилась, вылившись на рыжего недоумка, вновь забурлила. Нужно было отдать тогда её Фенриру, возможно, она стала бы менее высокомерной сукой. Да, Грейнджер точно этого заслуживала. Он сжал черенок палочки, и она инстинктивно подалась назад, что было правильным решением, потому что через секунду дверь купе хлопнула так, что если бы не эти полшага, точно треснула бы девчонку по лицу. А так он услышал всего лишь испуганный вздох и увидел прядь кудрявых волос, зажатых между пазами.
***
Громкий раскат грома ударил по звёздному небу, висящему над головами студентов, и Гермиона выронила кубок с тыквенным соком.
— Блин… — пробормотала она, убирая последствия этого инцидента со своей мантии, пока глаза всех были прикованы к таинственному мужчине, ковылявшему к учительскому столу.
Девушка подняла взгляд и оторопела от внешности пришедшего. Его лицо озарила вспышка молнии, открывая взору многочисленные шрамы на коже. В некоторых местах части покрова просто отсутствовали, как, например, на носу: создавалось впечатление, что кто-то применил режущее заклинание, отрезав часть ноздри. Но когда внимание коснулось глаз мужчины, всё остальное перестало иметь значение: один был тёмным, не несущим в себе ничего особенного, а второй — круглый, как монета, ярко-голубой и постоянно вращающийся из стороны в сторону, даже не утруждая себя морганием. Он полностью покрывал обычность первого. Мило.