Легко проскользнув в храм, словно холодный зимний воздух, и, также, с небрежно ювелирной точностью, сняв Палладий с пьедестала, он уже привычно подумал: «Мраморная поделка, не больше локтя в высоту, зачем она Лучнику?».
В лагере мирно спали. Он пересёк речушку и, обойдя ахейский дикий стан, приблизился к древней роще старых негодных кривых кедров и белеющему рядом с ними акведуку. Запах кедровой смолы не заглушил здорового пахнущего мускусом мужского пота. Его ждали. Подлый Старший решил подстраховаться. Солнце вставало, и на упавших старых иглах уже играли первые блики лучей. Ему надо было достичь протока, и тогда камни смоют следы с этой проклятой земли. Но его настигали. Он посмотрел на чистый тёмный поток, по берегам которого росли анемоны Аида, и затем резко обернулся и понял, что цветы растут для него. Перед ним стоял Арес, сзади, играя коротким мечом, стояла дева Афродита. Диомед прокусил губу и, выпив своей крови, бросил добычу, встал, разгоняя ночное безверие, и, призывая удачу своей кровью.
Только через час покров опавшей хвои принял великого бойца с мягкостью ковра. Диомед вздохнул и вдруг осознал, что смог забрать и их жизни. Чужая кровь, как тонкое сарматское благовоние, смешалась с запахами кедровой смолы.
Сквозь вязкое сонное умирание он расслышал.
- Держись, чёртов вор, достал нас, но кудрявый рифмоплёт не получит награду, читай надпись на Палладии, читай!
И странные звуки: «Мазат воюж тыкор мыслофак». Потом, над ним склонилось тёмное от бешенства лицо обманщика, и Диомед, собрав последние силы, прошептал:
- А ты всегда последний, Старший.
***
- Я понял, понял, понял... - продолжал возбуждённо вращать близорукими глазами учёный. Он первым встал с каменного, стёртого тысячелетиями пола и стал прыгать вокруг сидящих, изображая помешанного кенгуру.
«Понял он, - думал Дима, - что там он понял?».
- Лан, пошли, отцу позвоним, порадуем, - вздохнул Ванька, любовно погладив покрытое розовой кожей здоровое предплечье.
***
Пока они шли к выходу из комплекса неосторожно раскопанного Шлиманом, Хенрик популярно делился со слушателями радостью своего открытия.
- Есть легенда, что в Храме Афины в Трое стоял Палладий, подаренный городу богиней лично. В Илионе верили: город не падёт, пока Палладий стоит на месте. Его украл Диомед, который, при этом, был настолько хорошим воином, что смог ранить Ареса и Афродиту. Всё сходится. Сказания не врут.
Видимо, Арес это и есть Тлалок. А Афродита, его жена Шочикецаль, которая в мифологии ацтеков являлась богиней любви, цветов и плодородия. Палладий надо искать в Мексике.
- Угу, - согласился Ванька, жизнерадостно. - На досуге займёмся. Сколько нам до отеля-то?
- Если считать от Чанаккале до Фетхие то 654 км, - осведомлённо сообщил Димыч. - Тут можно до Стамбула. И потом в Анталию. Я думаю, что Андрей Дмитриевич за нами не поедет...
Ванька хмыкнул и процитировал: «Па-а-ап, ты сильный, ты справишься!». И ответ: «Сын, я умный, я даже не рискну!»
- Короче, в отель. Может, одновременно с ними прискочим!
Сказка о том, как Иван женился. Глава 26
Джордан Дживс Бристон отлично знал, в чем состоит разница между участием в оперативной работе и руководством этой самой работой из отдела, расположенного на другом конце земного шара. Начальники подразделений разведки могли не вникать в детали, когда в штате имелось достаточное число сотрудников для этих целей. Тем не менее, слегка очухавшись, Бристон не поленился сообщить о несоответствиях в произошедших при нем событиях и о найденной объектами наблюдения в развалинах амфитеатра странной металлической детали, которую он не успел сфотографировать.
Как и полагал Дживс, сообщение ушло в никуда, а ему оплатили продленную медицинскую страховку и пожелали успешно вылечить больное сердце.
Лёжа в палате турецкого госпиталя, старый оперативник самостоятельно свёл все «за» и «против» и занялся поисками ответов во «всемирной паутине».
***
Феликс Хассель проснулся от резкого телефонного звонка, который словно ударил, заставив подскочить. Всю ночь ему снились какие-то кошмары про бегство в бесконечном чёрном коридоре, и резкая трель вырвала его из липкого сна. Тренированное тело, пребывавшее в холодном поту ночных предчувствий, выбросило себя с кровати и бессознательно направилось к лежащему на столе мобильнику.
На другом конце знакомый голос старого друга, тоном, не предусматривающим отказа, сообщил: