И, посмотрев на родню, вдруг поддавшись какому-то странному чувству авантюризма, женщина чётко сказала:
̶ А я всегда мечтала увидеть Тадж-Махал. Ванька, и на меня билеты заказывай.
̶ Хорошая идея, ̶ согласилась Ба. ̶ Я, пожалуй, слетаю... А тебе, невыездной, за собакой смотреть и за котом...
Она блеснула глазами и добавила:
̶ Кастрированным!
̶ Знаете дети, ̶ вдруг раздумчиво начал Андрей Дмитриевич, ̶ если много воровать (полтора миллиона), то, можно, в конце концов, увидеть не Индию с Тадж-Махалом, а Воркуту, или, на крайний случай, Магадан...
̶ Андрей, никогда не ври детям, ̶ строго одёрнула его собравшаяся в путешествие Ба. ̶ Если красть МНОГО, то можно увидеть Лондон и Париж...
̶ Угу, я слышал, что учёные, наконец-то, открыли эликсир молодости. Теперь наши старухи могут сохранять работоспособность до девяноста лет. Спонсор исследований ̶ Пенсионный фонд России, ̶ отстраненно резюмировал отец. ̶ Иван, заказывай билеты. Дима, на тебе визовый центр. Ты, мать, куратор на хозяйстве, и без возражений. Вернёмся, я лично тебя в Баден-Баден провожу. Наташа, летим. Я решил.
***
Персиковым тёплым светом мерцает бесконечность. Там, в глубине рокочущей тьмы, словно младенец в колыбели, светится хрустальное яйцо. Внутри сверкает алмазами песок и видны очертания теней рассыпавшихся в прах городов. Ветер на равнине перекидывает с бархана на бархан горсти песка, меняя очертания, как в мультипликационном фильме.
Далеко, в замкнутом пространстве бесконечности, выгибая покатый горизонт, светится мрамор исчезающей балюстрады дворцового ансамбля. Две фигуры стоят среди колонн...
̶ Какая замечательная у нас сказка. Какие дети... ̶ шепчет женщина.
Мужчина обнимает её, и фигуры медленно тают в не уступающем места ни восходу, ни закату мире.
Тьма вокруг начинает хохотать...
Сказка о том, как Иван женился Глава 40
В четверг, после сборов и разборок, семья Курчатовых в полном составе выдвинулась в аэропорт. Ба, с котом и таксой, грустно смотрела им вслед.
Позади остались разговоры с начальством, отпуск за свой счёт «по семейным обстоятельствам», взломанный сайт «ВизаСамРу», проложенный маршрут и неоднократные походы в аптеку «за антибиотиками».
Сидя в кафешке «Моцарт» аэропорта Домодедово в ожидании начала приключений, Дима, поедая третий жюльен (и мечтая о четвёртом), думал, как ему повезло.
Процессор, не подававший признаков жизни, видимо, безвозвратно погиб, оставив после себя пусть сильно обгрызенные, но возможности. Димыч мог, правда не автоматически, а вручную, по-прежнему пробить любую базу. Сохранил знания языков. Физическая форма быстро восстанавливалась. Самое главное — ему нравилось быть человеком! Ночью он даже решился попросить Ивана произнести ту самую, пугающую его фразу: «Умри!».
Когда практически уснувший и вновь разбуженный в третий раз Ванька с плохо скрываемым раздражением повторил: «Сдохни! Млин, и заткнись, наконец!», в комнатке воцарилась желанная тишина. Ликующий Дима одними губами шепнул: «Не действует!» и счастливо улыбнувшись, крепко уснул.
***
Ад, описанный неистовым Данте Алигьери — это лето в Дели. Жгучий неистовый, иссушающий всё вокруг зной ночью, когда даже месяц огромным раскалённым серпом замахивается на всё живое с высоты небес, только половина картины… воистину геенны огненной. Но во всей красе ад проявляется потом - с первыми отблесками выцветшего от зноя неба. Он рушится на землю тяжёлой крышкой, закрывающей жизнь на долгий день.
Путеводители называли столицу «зелёным оазисом, переполненным цветами и травами». Но вместо заявленного буйства зелени Ирен увидела белёсую стружку вместо листвы на усохших редких деревьях, многочисленные помойки и разбитое шоссе. Уже подъезжая к отелю, при развороте под современной эстакадой, обозревая окрестности, женщина в некотором шоке отметила двух дам, присевших на корточки… Те мило беседовали, обсуждали домашние дела (при этом непринужденно справляя большую и малую нужду).
— Гургаона, — сообщил таксист. Он обвёл рукой обозримое пространство, указал на комплекс деревянных пещер, в которых было примерно на полградуса ниже, чем снаружи.
Среди этих построек, гордо, как Эйфелева Башня, возвышалось здание семиэтажного отеля с громким названием «Краун Плаза».
Ирен вздохнула и набрала дочь.
— Я приехала, — сообщила она детям.
Катрин с Марком вчера вернулись домой, категорически отказавшись отметить праздники в Тель-Авиве. Сын до последнего надеялся, что мать смягчится и возьмёт их с собой. Но Ирен сжала губы в одну тонкую линию и промолчала.