Ты спросишь, а что же было с Бирребуром, пока Бурребир ловил солнце на горах Аляски? Сейчас я тебе расскажу.
В то время в местечке Кэмпелэ, к югу от Улеаборга, жил кузнец по имени Паво со своей женой и детьми. Как раз в этих местах строили тогда железную дорогу, и у Паво дела было невпроворот. Целыми днями работал он в своей кузнице – ковал, паял, бил молотом по наковальне.
Однажды вечером, когда Паво вернулся домой после дневных трудов и уселся с женой и детьми за стол, старший его сын Ойва вдруг сказал:
– Отец, кажется, в дверь царапается собака.
– Пойди посмотри, – сказал Паво.
Ойва открыл дверь, и в избу ввалился с мешком на спине косматый, бородатый, обтрепанный старик. Не особенно‑то приятный гость в позднее время. Дети расплакались и со страху сбились все в углу около печки.
– Ну, ну, нечего пугаться, – сказал кузнец, чтобы успокоить детей. – А ты кто такой? – спросил он старика.
– Я Бирребур, – представился колдун. – Вот уже трое суток, как я гоняюсь за солнцем, – хочу поймать его и упрятать в мешок. Я пробежал всю Сибирь, даже причесаться и помыться некогда было, а солнце так и не поймал. В первый вечер оно спряталось в реке Лене, во второй вечер нырнуло в реку Обь, а сегодня – я хорошо это видел – оно укрылось где‑то здесь, за твоей крышей. Верно, проскользнуло в окошко на чердаке и улеглось там спать. Дай‑ка мне фонарь, я сам полезу на чердак, теперь‑то оно от меня не уйдет!
– Что за глупая болтовня! – воскликнул кузнец. – Ну разве можно поймать солнце!
– Ты говоришь – глупая болтовня? Не такая уж глупая! Я побился об заклад с Бурребиром, что я поймаю солнце и запрячу его вот в этот мешок! Эй, давай‑ка скорее фонарь, не то… Ты разве не знаешь, что я колдун? – Тут Бирребур, как бы невзначай, ударил ногой в стену, и стена рухнула, словно она была из картона.
Кузнец не на шутку испугался, но виду не показал.
– Послушай, – сказал он, – если ты будешь так буянить, я пошлю за старостой. А потом, какой же ты колдун, когда третий день не можешь поймать солнце?
– Ну как же ты не понимаешь, – возмутился колдун, – ведь для того, чтобы поймать солнце, надо было нырять в воду, а от воды портится моя борода.
– Ну, значит, ты и теперь не поймаешь солнце. Ведь оно спряталось не у меня на чердаке, а село в Ботнический залив.
– А ты не обманываешь меня? – спросил Бирребур.
Кузнец только пожал плечами.
– Зачем же мне тебя обманывать? Каждый ребенок знает, где садится солнце.
– Тогда я побегу вокруг Ботнического залива и завтра поймаю солнце в Швеции или в Норвегии, – сказал Бирребур.
– Все равно ничего у тебя не выйдет, – небрежно сказал кузнец. – Пока ты прибежишь в Швецию или Норвегию, солнце спрячется в Атлантическом океане.
Колдун тяжело вздохнул.
– Что же мне делать? Ведь в океане воды еще больше, чем в реке или заливе.
– Послушай, старина, – примирительно сказал кузнец, – будь добр, поставь стену на место, а потом мы с тобой потолкуем обо всем, как добрые друзья. Может, ты поужинаешь с нами? Небось проголодался в дороге?
– Голоден, как кит, – ответил колдун.
В одну минуту он поставил стену на место и вместе с хозяевами уселся за стол. А знаешь ли ты, что бывает, когда в дом приходит такой гость, как колдун? Вот послушай. Сперва Бирребур съел кашу, потом чашку из‑под каши и ложку, потом масленку, потом блюдо с салакой и хлебницу с хлебом, а под конец – стол, за которым он сидел, со всеми четырьмя ножками. Кузнец смотрел и только диву давался, как это все помещается в утробе колдуна. Но когда кузнец увидел, что колдун все еще не наелся и то и дело поглядывает на его детей, он решил, что самое лучшее – увести незваного гостя в кузницу.
– Не стесняйся, будь как дома, – сказал Паво. – Может быть, тут найдется что‑нибудь тебе по вкусу? Ешь на здоровье!
Колдун не заставил себя долго упрашивать.
– Не откажусь, – сказал он, – у меня что‑то разыгрался аппетит. – И он снова принялся за еду – съел щипцы, заел их подковами, а на сладкое проглотил молот.
«Интересно, – подумал кузнец, – что этому чудовищу еще захочется?» А вслух спросил:
– Может, ты отведаешь и наковальню? Пожалуйста, без церемоний! Будь как дома!
– Всему свой черед, – ответил Бирребур и, выбрав из горна несколько раскаленных угольков, осторожно, чтобы не опалить бороду, сунул их себе в рот, словно это были леденцы. – Давненько я так хорошо не ужинал! А завтра утром на завтрак я, пожалуй, съем твою кузницу с наковальней и твоих детей. Они мне очень приглянулись!
– Да разве же это еда! – спокойно сказал кузнец. – На завтрак мы найдем что‑нибудь повкуснее!
– Не беспокойся, и это сойдет, – сказал Бирребур. – Гораздо важнее другое: как мне все‑таки изловить солнце? Прямо ума не приложу. И сапоги у меня семимильные, а вот поди ж ты…
– Неужто у тебя настоящие семимильные сапоги?! – воскликнул Паво.
– Конечно, – сказал Бирребур, – ведь я настоящий колдун, и у меня настоящие семимильные сапоги. Но дело даже не в самих сапогах, а в каблуках. Они сделаны из такого железа, что сапоги бегут сами собой.
– Вот так чудеса! – воскликнул Паво. – Бегут сами собой!.. Ну а если подбить такой каблук к чему‑нибудь другому?
– Прибей к чему хочешь, и все побежит так, что и не догнать. Да, кстати, я заметил, что каблук на моем правом сапоге немного сбился на сторону. Подбей‑ка его покрепче, а я пока прилягу отдохнуть тут, возле горна, – что‑то я устал.
Бирребур сбросил правый сапог, улегся на земле, засыпанной сажей, и захрапел, да так, как могут храпеть только колдуны после трехдневной прогулки в семимильных сапогах.
А кузнец призадумался.
«Вот он какой! Завтра, говорит, съест моих детей и кузницу. Нет, старый колдун, не бывать этому никогда! Только как же мне с этим чудовищем справиться? Может быть, стащить с него другой семимильный сапог и спрятать подальше? А что толку? Этот проклятый колдун разозлится еще больше… Ага, я, кажется, придумал. Я оставлю ему оба сапога, но правый сапог починю так, что он не обрадуется!..»