— Я желаю нашему царю послужить, уму разуму его научить.
— Эх, паря, видать не сносить тебе головы. Погодь, кликну дьяка.
Вскоре явился царский дьяк, расспросил Митьку и велел ждать ответа. Весть о том, что к государю пришел крестьянский сын и хочет его учить уму разуму, быстрёхонько разнеслась по всему граду. К постоялому двору, где ночевал Митька стала собираться толпа, чтоб хоть одним глазком глянуть на смельчака. С утра за ним заявился стрелец:
— Эй, парень собирайся, тебя государь ждёт.
Пришли они в царские палаты, ступают по коврам мягким, кругом слепит глаза позолота и яркие изразцы, на лавках ковры, повсюду персидская парча и индийский бархат. Предстал Митька перед ясными очами царскими, кланяется до пола. Нахмурился государь, заёрзал по золотому трону:
— Ты чьего роду-племени будешь и по какой надобности прибыл в столицу? Может, что задумал тёмное или ещё что? Говори, как есть, иначе голова с плеч.
— Государь, я Митька, крестьянский сын, с окских берегов. Ведаю все родные сказочки да присказки, пословицы да поговорочки, былины да побасенки. Мудрости набрался от Козы-Золотые Рога, выведал что было и что станет с державой нашей.
— Что творилось на землях наших, то мне летописец поведает, а что будет, то не человеческого ума дело. Сказки, конечно, дело доброе, особенно перед сном, но ты отрок, сгодишься в детской, будешь моим дочкам свои небылицы сказывать, чтобы не скучали. Глянем, чему ты научился у козы-егозы.
Отправили Митьку в детские покои. Правда, вначале, всё чин по чину: в бане вымыли, переодели в красную рубаху и в вишнёвый кафтан, и в придачу подьячий выдал сапоги с шапкой. Устроился парень, словно боярин, в высоком тереме, правда, в тесной светелке, но после многих странствий он, наконец-то, приклонил свою буйную голову и уснул молодецким сном.
Утром отправился Митька дочерям царя сказывать сказки и так разошёлся, что до обеда девицы не отходили от нового наставника, видать уроки Козы-Золотые Рога прошли не даром. Да, тут, как назло, пришло время им учить немецкий язык, для чего прибыл с Немецкой слободы учитель-немец, а дочери говорят:
— Не желаем учить скучный немецкий язык. Лучше, Митька еще расскажи хоть одну сказочку.
Возмутился опозданием учениц чужестранец, с тех пор невзлюбил Митьку, да всё шептал себе под нос при встречах:
— Фу, деревней пахнет.
Приладился Митька рассказывать царевнам разные сказочки, всякие были и небылицы, да учить поговоркам с приметами, что в нашем народе веками собираются. Девицы его привечают, хихикают, глазки строят, особо старшая царская дочка — Анна. Как тут крестьянскому сыну не влюбиться в очи голубые, щёчки румяные, да брови соболиные. Иссушила молодца чужая девичья краса, да только разве сойдутся вместе небо и земля?
И всё бы ничего — жалованье доброе, да и живёт-поживает парень на всём готовом, как какой царевич-королевич, но коль пришла беда, то открывай ворота. Так вот, влюбилась в Митьку старшая царевна, а слухом земля полнится, вот и донесли государю, что не сводит со сказочника глаз его ненаглядная Аннушка. Позвали слуги в царские палаты дочь, спрашивает государь:
— Анна, ты ведаешь, что к тебе королевич едет свататься из Польши?
— Батюшка, я за него замуж не пойду, не мил он мне.
— Так ты его ещё не видела!
— Я зрела на его портреты, мне хватило.
— Постой, а что ты тогда желаешь, может пойти в монастырь?
— Мне по сердцу сказочник Митька!
— Чем он тебя околдовал, может зелье какое давал, признавайся?
— Ни чего из его рук не пробовала.
— Посуди сама, Анна, он крестьянский сын, совсем не ровня тебе — царской дочери.
— Мне не надо богатства, я с ним готова землю пахать.
Рассердился царь, ногами затопал, кричит на царевну:
— Уйди с глаз моих долой, глупая девчонка! Помни: всякая вещь перед царем не утаится
***
Велел царь поскорее упрятать Митьку в темницу. Стащили с него кафтан и сапоги и затолкали под замок в темный острог. День сидит парень на воде и хлебе, второй и третий, а следом полетела неделя за неделей. Хорошо Анна не забывает, то пирожок или кулебяку передаст, то рыбки или кусок сала.
А по столице тем временем пошла молва, что царь крестьянского сына без суда и следствия сунул под арест. Все только о том и толкуют, и на торге, и в лавке, и в избах, все Митьку жалеют, ведь слухом земля полнится. Один учитель немецкого языка радуется, что более никто ему не мешает.
Пришли бояре к царю и говорят:
— Знамо, царь-батюшка, дурную славу нажить, как пить попросить, а в хорошие люди попасть, не стожок скласть.