У Дайанара и Таис - дочь, Аделина - яркая, неординарная самодостаточная личность... словно в насмешку судьбы подпавшая под обаяние своего дядюшки, перед которым невозможно было устоять. Это было неправильно, наивно и бессмысленно, но юная асура с примесью крови шасов и людей ничего не могла поделать с глупым сердечком, и в голове хорошей в общем-то девочки рождались страшные варианты по завоеванию места в сердце мужчины, к сожалению, безнадежно влюбленного в ее мать (о чем она, Слава всем Богам не догадывалась, а то варианты могли бы стать еще страшнее). Инцесты, конечно, не приветствовались, но в этом Мире раса асуров была не такая уж многочисленна и браки, заключавшиеся между близкими родственниками, все же случались время от времени. Храмовые Жрецы и Целители строго отслеживали такие пары и при необходимости могли внести кое-какие генетические поправки, чтобы предотвратить неприятные последствия имбридинга.
Ваэль, давно смирившийся с таким положением вещей, счел детей достаточно взрослыми для самостоятельного распутывания этого клубка страстей и теперь лишь играл роль стороннего наблюдателя.
***
Аделина вернулась осунувшаяся, с темными тенями под глазами, чем вызвала недовольство отцовских братьев, начиная с Эсарлухара, всегда строо следящего за состоянием ее здоровья - "замучили ребенка нехорошие шасы, не надо было отпускать!"
Ну, разве она виновата, что развлечения, свойственные молодым горячим девицам не должны были умалять пользы от получения недоступным другим расам знаний. И, соответственно, наоборот. Собственно, кроме отца и матери (наполовину шасов), в библиотеку шасов кроме самих шасов доступа вообще никто не имел. Поэтому на сон и нормальное питание пришлось "забить". Как ни странно, один Зак оказался на ее стороне.
Как всегда, усадив ее на колени, словно всё еще маленькую девочку, он немного "поэкзаменовал" ее и остался доволен, объявив, что толстые щечки и кое-что еще - дело наживное. Про "кое-что" все тактично промолчали, но Лина была уже не ребенком и в то же время еще умела краснеть...
ЧАСТЬ 1
ГЛАВА 01
***(АДЕЛИНА)
на Харате
Лина до сих пор помнила тот солнечный весенний день, перевернувший в одночасье всю ее жизнь. Она как раз вернулась из гостей от родственников-шасов. Так получилось, что спустя какое-то время они с Заком оказались лишь вдвоем и решили пойти на прогулку - облазили весь парк, посетили все попадающиеся по пути лавки со сладостями и приличные заведения, в которые Закиараз решился завести племянницу. Они ребячились, возились и дискутировали на серьезные темы. Аделине тогда показалось, что брат отца впервые воспринимал ее не как маленькую девочку, дочь своей матери, женщины, боготворимой им, а как самостоятельную личность. Это было необыкновенное окрыляющее чувство, сродни эйфории.
Лина ловила на себе завистливые и восхищенные взгляды попадавшихся на пути прохожих. Она прекрасно выглядела, несмотря на невысокий рост, и сама осознавала это, да еще ее спутник был в тот день (впрочем, как и всегда) неотразим. Высокий рост, чистая смуглая кожа, красивые тонкие черты лица, густая грива фиолетово-сиреневых волос, чуть нарочитая небрежность в идеальной прическе, элегантная одежда, выдающая любовь к комфорту и безупречный вкус. А еще сияющие теплотой только для нее ласковые сиреневые глаза... Кажется, Линка тогда впервые поняла, что имела в виду ее мать, когда рассказывала, мечтательно прикрывая ресницы о том, как отец за ней ухаживал, добиваясь расположения взбалмошной младшей принцессы, и как она тонула в его голубых омутах... Вот так и Линка была практически загипнотизирована фиалковыми омутами глаз отцовского не то брата, не то друга. Как раз тогда и пришла в голову мысль, что Дайанар и Закиараз (самый сильный, мужественный, романтичный, смелый, умный, надежный, теплый и... такой непостижимо недоступный) - единокровные братья лишь по отцу и у нее есть шанс заполучить его в свое единоличное пользование. Не самый лучший вариант, но такое и раньше практиковалось, когда-то давно... Но этот Закон никто не отменял.
Ей, конечно, нравились ровесники, но, как правило, только внешне и тем, насколько с ними бывает весело. А вот, чтобы и молчать вместе было комфортно, уютно и как-то волнующе правильно - такого не было ни с кем, кроме Зака. Он всегда был ее убежищем. Всегда, когда ее наказывали мать, отец или Янар, а Эсарлухар заставлял выполнять какие-нибудь нудные процедуры, Зак служил ей утешением, помогая преодолеть разные жутко серьезные детские горести, находя для нее время и нужные слова, приводя подходящие примеры, возвращая краски радости. И Аделина была уверена, что так будет вечно, но оказалось - ровно до того момента, когда Закиараз выловил ее из главного дворцового фонтана.
Они дурачились, толкались, изображая битву на хвостах. Она попыталась увернуться от спутавшего ее ноги хвоста Зака, но не удержалась и полетела в воду целиком, "всей Линкой". И он бы ее поймал и удержал, но упрямая девчонка ни за что не хотела сдаваться, выскользнув ужом из обнявших ее рук. А когда она, смеясь и отфыркиваясь, вынырнула и предстала пред ним мокрая, жалкая, но очень довольная собой, и он заключил ее в объятия, крепко прижав к широкой груди, смех застрял в горле и щеки залились краской.
Зак почувствовал, как племянница вздрогнула и постаралась отстраниться. Повисла неловкая пауза. Зак пытался перевести все в шутку, как-то растормошить ее, даже предлагал устроить заплыв наперегонки... И ему почему-то не пришло в умную голову, что девочка просто повзрослела и стала по-новому оценивать свои ощущения.
Аделина и сама не поняла, отчего отчаянно затрепыхалось сердечко, почему жаркая волна прокатилась по ее юному телу от одной только сводящей с ума палитры запахов мужского тела и изысканного, немного терпкого парфюма, каким обычно пользовался сиреневолосый асур.
Обратно во Дворец шли молча. И Линку злила и обижала отеческая забота растерянного Закиараза, как бы она не простудилась. Хотелось от него чего-то другого, а чего, она и сама не понимала, не могла четко сформулировать.
Кажется, именно тогда она впала в меланхолию, пытаясь разобраться в своих чувствах, каком-то неясном томлении, в своих противоречивых желаниях и даже пыталась писать стихи. Хотелось постоянно видеть объект своих грез, и не радовали развлечения, устраиваемые друзьями-ровесниками.
Зак не замечал перемен, точнее, он их видел, но никак не мог связать с собственной персоной. А гордость и самолюбие маленькой демоницы вопили о том, что она не должна показывать, насколько брат отца завладел ее мыслями и необузданными мечтами, борющимися с блуждающими в теле подростка (с кровью трех рас - человека, асура и шаса) гормонами.
Аделина переключилась на ровесников "назло врагам", в надежде, что Зак хотя бы поревнует. Бедная девочка "забывала" о том, что для Зака существовала только одна желанная женщина - ее мать, Таис. А она была лишь ребенком безнадежно любимой женщины, которого он помнил совсем крохой, который рос на его глазах, которого он с легкостью читал, как открытую книгу.
Аделина, "заболевшая" неправильной любовью, подошла к вопросу очень основательно - ее совершенно не останавливало то, что Закиараз получался ей практически родным дядей. Но все же, на всякий случай (а вдруг повезет?) решив произвести экскурс в историю своей замечательной по всем статьям семейки, Аделина основательно потрясла архив библиотеки шасов и асуров на предмет "скелетов". Много дней пришлось провести в среди запылившихся от времени книг, несмотря на всякие магические заклятия, призванные отвечать за сохранность раритетов и бесценных подлиных документов, прежде чем она раскопала почти полное, а главное достоверное описание того периода, когда дедушка Ваэль только-только решил обзаводиться потомством. Теперь многое из умалчиваемых взрослыми историй было более понятними, и предстояло решить - что их этих сведений она могла бы использовать к своей выгоде, а о чем не следует распространяться.