– Я не знаю. Похоже, это какой-то мощный отлив. Надеюсь, он не продлится слишком уж долго. Нам надо стараться оставаться как можно ближе к берегу. Придется потерпеть, – Паша заплыл Нике за спину и попытался подталкивать ее в направлении суши, но это оказалось неудачной затеей.
– Ложись на спину и отталкивайся ногами, а я буду тянуть тебя за руку, – решил он после недолгих раздумий.
– Мы умрем? – прошептала Вероника посиневшими губами.
– Не говори глупостей! – постарался успокоить ее Паша. – Отлив должен скоро закончиться. Начнется прилив, и нас вынесет на берег, как тюленей, вот увидишь! – сам он был в этом вовсе не уверен, но делиться с девушкой своими мрачными мыслями не хотел.
Ника со всхлипом перевернулась на спину и вытянула левую руку с холеными длинными ноготками. Паша, в свою очередь, расположился чуть по диагонали и, сжав ладонь девушки своей, поплыл к берегу, изо всех сил отталкиваясь ногами и свободной рукой.
Через пару минут он немного притормозил, чтобы отдышаться и посмотреть, насколько они продвинулись. Картина вырисовывалась удручающая. Несмотря на все их усилия, они ни на сантиметр не приблизились к суше.
– Ну что, мы уже добрались? – спросила Вероника, почувствовав ослабшее натяжение руки.
– Пока нет, но мы уже не так далеко, – нашел в себе силы ответить Паша. – Не останавливайся, работай ногами!
– Кажется, я уже выдохлась! – безрадостно сообщила девушка и обмякла в воде.
– Ника, потерпи! Нам нельзя сдаваться! Если мы перестанем бороться, то пропадем! – правда состояла в том, что, обращаясь к Веронике, Паша убеждал и себя. У него самого на ногах будто висели две гири, которые тяжелели с каждой проведенной в воде минутой. Ему хотелось перевернуться на спину и покориться воле моря, надеясь на удачу.
– Давай, еще пять минут. Я чувствую, что течение ослабевает! – Как ни странно, это не было ложью. Паше действительно казалось, что плыть стало немного легче. Если бы не накопившаяся усталость и необходимость тянуть на буксире Нику, он, пожалуй, уже смог бы добраться до берега.
– Хорошо, я попробую, – простонала Ника и вновь подала ему руку.
Первые гребки дались Паше настолько тяжело, что уже через пятнадцать секунд он подумал было, что не сделает больше ни одного движения, даже если его прямо сейчас утащит на глубину какое-нибудь подводное течение. Однако, затем он немного растолкался, и ему стало чуть легче. Похоже, что отлив и правда кончался. По крайней мере, они стали потихоньку приближаться к берегу. Ах, если бы это случилось пораньше, и у него оставалось хоть на пару капель больше сил! Как бы то ни было, Паша решил бороться до конца.
Левую ногу начало дергать спазмами судорог. Паша заскрежетал зубами, но продолжал совершать толчковые движения, подтягивая их еще ближе к спасительному берегу. Внезапно, ладонь Вероники напряглась, и девушка несколько раз дернула его руку на себя, сбивая с ритма.
– Ника, потерпи, мы уже почти выбрались! – не поворачивая головы прошипел сквозь сжатые губы Паша. Рывки не прекращались. Позади него раздалось странное сипение, и Паше вновь стало тяжелее плыть.
– Работай своими долбанными но… – Паша оглянулся на девушку, увидел искаженное гримасой лицо Вероники и проследил за ее взглядом. Слова застряли у него в горле. Горизонт потемнел, вздыбился и несся прямо на них, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. На Пашу накатило непрошенное воспоминание о том, как он, еще ребенком, любил наблюдать за взрослыми, меняющими постельное белье. Когда кто-нибудь вдевал одеяло в пододеяльник, а затем брался за его концы и встряхивал, пуская по поверхности эдакую складку, которая расправляла одеяло внутри. Только сейчас в роли пододеяльника было море.
Похоже, это был конец. Паша отпустил руку Вероники и дурным голосом прохрипел ей: «Плыви, дура!», но из него самого будто выпустили дух. Почти сразу к Паше пришло осознание того, что доплыть до берега означало для них оказаться между молотом и наковальней, быть в роли мух, раздавленных ударом газеты об оконное стекло.
Единственным шансом на спасение, если в данной ситуации можно было упоминать это слово, оставалась попытка уплыть как можно дальше в море, но времени на это катастрофически не хватало. Эх, если бы они сразу смекнули, что к чему! Тогда бы им не пришлось плыть против течения и, возможно, ВОЗМОЖНО! они бы успели заплыть достаточно далеко, где море было не таким мелким, а волна цунами – не такой огромной.
Пустота внутри Паши, которую он ощутил еще на берегу, вдруг разрослась до размеров черной дыры и втягивала его в себя, начиная вытеснять все остальные чувства. Он уже потерял из вида Веронику, и даже гигантская волна осталась на периферии его сознания. В какой-то момент Паша перестал сознавать, находится ли он на плаву, или уже ушел под воду. Свет перед глазами померк, стало нечем дышать.