Старик Фримен подернулся рябью, и на его месте возникла обольстительная Кейт Бекинсейл прямо в своем черном латексном костюме из боевика «Другой мир».
– Так лучше? – невинно спросила она, покачивая бедрами.
– Эээ… – Паша ощутил, как по его венам заструилось что-то горячее, а штаны набухли. – Может что-нибудь понейтральнее, а? – полузадушено прохрипел он.
– Как скажешь, - фыркнула Бекинсейл и превратилась в облако молекул, из которых материализовалась пашина школьная учительница по русскому и литературе.
– Ну что, Занозин, ты доволен? – сказала она своим незабываемым голосом, в котором безошибочно угадывалось скрипение железной мочалки по днищу сковороды.
– Мать моя! – воскликнул Паша. Он даже слегка подпрыгнул на своем сидении, вызвав понимающий кивок Тамаша, рассказывающего ему что-то, несомненно, важное.
– Убери эту Тортиллу, умоляю! – взмолился Паша. Оставь пока Фримена что ли. Он, по крайней мере, не вызывает у меня никаких посторонних эмоций.
– Ты пожалеешь об этом, Занозин! – крикнула напоследок старая грымза и вновь превратилась в прославленного актера.
– Фууух, ну ты и выдал! – с облегчением выдохнул Паша. – Не ожидал я еще раз увидеть ее кислую физиономию.
– Небольшая шутка, чтобы разрядить атмосферу, – произнес ДЖАРВИС ртом виртуального Фримена.
– Ничего себе у тебя шуточки! – Паша почувствовал мурашки, пробежавшие табуном по телу. – Так меня Кондратий хватит!
– Если ты имеешь в виду сердечный приступ, то у меня все под контролем. Ты слушаешь, что тебе там Тамаш вещает?
Паша переключил внимание на внешний мир.
– … Вот таким образом я и оказался в этой организации. Понял теперь? – Тамаш вопросительно покосился на Пашу, ожидая от него реакции.
– Эээ, конечно! – бодро ответил Паша, решительно ничего не поняв. – Вот это тебя помотало! – добавил он на всякий случай.
– А то! – довольно осклабился цыган. – Наши-то, в основном, кто тырит по мелочи, кто наркотой барыжит… Девки опять же. А я вот, какой путь выбрал!
– Красавец! – заключил Паша в надежде, что цыган больше не будет его донимать.
– А ты сам-то откуда, Романо? Из Чехова или еще откуда-то? – не унялся Тамаш.
– Тамаш, дружище… я так устал! – Паше не хотелось вступать в разговор о себе. – Хочется немножко покемарить, ты не против?
– Да нет, конечно. Отдохни, – с явственным разочарованием в голосе ответил цыган.
Паша вновь закрыл глаза и погрузился в темную пустоту, тишину которой нарушали лишь тихие звуки фортепиано в исполнении талантливого Дениса Стельмаха.
Вывел его из состояния, близкого к трансу, хлопок по плечу.
– Приехали, Романо, – чуть недовольно сказал Тамаш. Видимо, обида на неразговорчивого пассажира прошла не полностью.
Паша часто заморгал, давая глазам привыкнуть к свету. Машина стояла у роскошного входа в отель, рядом с которым дежурил молодцевато выглядящий старик в нарядной красной ливрее.
– Спасибо тебе, Тамаш! – Паша протянул руку и крепко пожал ладонь цыгана. – Я что-то должен?
– Что ты, все уже оплачено, – Тамаш лукаво подмигнул. – Будешь кувыркаться с телочками, не забудь про старого цыгана! Я еще покручусь тут, неподалеку. Ты знаешь, как меня вызвать.
– Конечно, Тамаш, будь спок! – не стал разубеждать его Паша. Он взял с заднего сидения рюкзак и вылез из машины.
– Добрый вечер, господин! – поприветствовал его швейцар, открывая перед Пашей тяжелую створку двери.
– И вам не хворать, спасибо! – ответил Паша и проскользнул внутрь, стараясь вести себя, по возможности, как достойный джентльмен. Это не очень вязалось с его одеждой, но Паша по фильмам знал, что многие миллионеры старались одеваться как можно скромнее, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.
Медленным и уверенным шагом, пытаясь не слишком вертеть головой по сторонам, Паша прошествовал к стойке ресепшн, за которой располагалась очаровательная молоденькая девушка, всем своим видом показывающая безмерное уважение к новому гостю.
– Чего изволите, господин? – спросила она, скромно хлопая ресницами. – Меня зовут Дарья, я к вашим услугам.
– На мое имя заказан номер, – Паша машинально взял горсть конфет из большой вазы, стоящей на стойке. За время недолгого отдыха в машине он неплохо отдохнул, однако вновь разгорающееся чувство голода постепенно вытесняло из головы все другие мысли.