Прибежал официант и склонился в поклоне, взяв наизготовку небольшой блокнотик с золоченой ручкой. – Господин, я вас слушаю.
– Принесите, пожалуйста, фуагра с яблоком, тартар из лосося, парочку салатов – цезарь и еще какой-нибудь, камчатского краба, ногу барашка…
– Должен вам сообщить, что последние два блюда подаются на компанию, они достаточно большие… – встрял официант.
– Несите, – сухо осек его Паша. – И икры черной, грамм… триста, – добавил он, перевернув страницу меню. – С хлебом. Что у вас есть выпить?
– К икре, или к другим блюдам? – уточнил, не разгибаясь, официант.
– Ко всему.
– К икре есть водочка. «Царская», премиум едишн. Есть «Русское золото», «Боярушка»… Вина какого региона предпочитаете? У нас есть все, можете свериться с винной картой…
– Давайте двести «Царской» и вина на ваш выбор, – Паша отодвинул от себя пустой бокал, давая понять, что разговор окончен.
Виктор записал заказ в свой блокнот и потянулся было за меню, но Паша накрыл его своей рукой.
– Оставьте пока, – сказал он, и официант упорхнул на кухню.
– Ты бы на спиртное не сильно налегал, – урезонил Пашу ДЖАРВИС. – У нас завтра важное дело.
– Ты же со мной! А, значит, можешь сделать так, чтобы я не сильно захмелел. Или нейтрализовать последствия опьянения, – возразил ему Паша. В виду прошедших и, особенно, грядущих событий, он чувствовал неотложную потребность «снять стресс», как говаривал, бывало, его отец. Вспомнив о нем, Паша еще больше помрачнел. Ему стало казаться, что заказанных двести граммов водки катастрофически не хватит.
ДЖАРВИС, уловив пашин настрой, не стал продолжать дискуссию на эту тему и, на какое-то время, устранился.
Оставшись в одиночестве, Паша исподволь стал рассматривать других посетителей ресторана. Помимо фыркавшей старухи и ее кавалера в зале сидели: семейство с двумя довольно шумными детьми младшего школьного возраста, трио делового вида мужиков внушительных размеров, которых Паша про себя окрестил «три поросенка», и молодая, роскошных форм, девица в красном платье с глубоким декольте, всем своим видом изображавшая смертную скуку.
К пашиному столику подошел Виктор и выставил на него с подноса тарелку с фуагра и запечённым яблоком, вазочку с икрой, в которой лежала маленькая серебряная ложечка, блюдце с тремя узкими кусочками черного бородинского, запотевший графин с водкой и покрытую инеем стопку.
– Приятного аппетита вам! – торжественно произнес официант, забирая со стола поднос.
– Спасибо, – ответил Паша. – А когда все остальное принесете?
– Салаты и тартар буквально через две минутки, затем, по мере готовности, все остальное. Вино подавать с барашком?
– Вам виднее, – Паша нанизал на вилку кусок фуагра и быстро пустил его в недолгий путь к своему алчущему желудку. – Не затягивайте только. Я очень голоден.
– Да-да, конечно! Я могу идти? – вопросительно поднял бровь Виктор.
Паша молча кивнул головой, наслаждаясь вкусом деликатеса.
В следующий миг он расправился с остатками фуагра и яблоком и с благоговением пододвинул к себе икру. Почему-то именно черная икра была в его воображении символом богатства и успеха. Бывало, что он, лежа без сна на своей койке в институтском общежитии, представлял себе, как, в один прекрасный миг, разбогатеет и будет доставать эту самую икру большой ложкой из трехлитровой банки и уплетать за обе щеки. Планы по обогащению множились один за другим, становясь от раза к разу все фантастичнее, но картинка с икрой оставалась неизменной. Паша ни разу в жизни не пробовал вкуса черной икры, но не сомневался, что это – вкус роскоши и признания.
Он взял в руку кусок бородинского и собрался было намазать на него икру, как делал это с маслом, но потом подумал, что таким образом возвышенный вкус икры смешается с обыденным вкусом хлеба и потеряет часть своей восхитительности. Придя к такому умозаключению, Паша отложил хлеб обратно и, зачерпнув ложечкой как можно больше икры, медленно и осторожно, чтобы не просыпалась ни одна драгоценная крупинка, отправил ее в рот.
Маслянистый, слабосоленый вкус икры показался Паше на редкость восхитительным. От удовольствия он закрыл глаза и принялся медленно давить языком икринки, пытаясь максимально усилить вкусовые ощущения. После того, как вся порция до последней икринки исчезла в пашином желудке, он открыл глаза и вновь увидел перед собой Виктора, принесшего ему салаты. Официант уже поставил снедь на стол и теперь с интересом наблюдал за Пашей.
– Нашли что-то необычное? – немного грубо спросил Паша, и тот, встрепенувшись, поспешил уйти.