– Мы еще живы? – приподнял веки Паша. Внедорожник стоял у шестого терминала Шереметьево. Вокруг кипела типичная для аэропорта суета. Люди с сумками и чемоданами сновали туда-сюда, кричали таксисты, по громкой связи делали объявления о порядке досмотра и вылета.
– Романо, ты надолго улетаешь? – задал неожиданный вопрос Тамаш.
– Не знаю, – откровенно ответил Паша. – Посмотрим…
– Ну, счастливого пути! – цыган знакомым уже Паше жестом протянул свою широкую ладонь и подмигнул озорным глазом.
– Покеда, – Паша пожал руку, вылез на тротуар и, не оглядываясь, прошел в крутящиеся двери терминала, встроившись в поток ожидающих досмотра граждан.
– Ваш багаж? – спросил угрюмый постовой в грязно-серой униформе, когда Паша подошел к продолговатой капсуле сканирующего аппарата.
– У меня его нет, – пожал плечами Паша и зашел внутрь сканнера.
– Руки над головой поднимите, – мужик нахмурился и сделал в планшете какую-то пометку.
Паша выполнил его требование, и аппарат тут же загудел и защелкал как старый томограф. Процедура заняла минуту, после чего Паше указали на зеленый коридор, тянущийся по левую сторону от входа. Пройдя по коридору, он оказался в зале регистрации. Бизнес-класс в Дубай регистрировали на двадцать седьмой стойке. Когда Паша подошел туда, он оказался единственным вылетающим. Остальные пассажиры либо еще не пришли, либо уже зарегистрировались.
– Паспорт, пожалуйста, – улыбнулась хорошенькая девушка, сидевшая за стойкой. На бейджике было написано ее имя: «Владислава».
Паша выудил из кармана загранпаспорт и протянул его девушке.
– Какое место желаете? – спросила она, быстро щелкая по клавиатуре. – У окошка или у прохода?
– Давайте у окна. – Паша до этого летал на самолете лишь два раза, и оба раза сидел у прохода, поэтому ему хотелось полюбоваться открывающимися из иллюминатора видами.
– Отлично! Ваше место – пять А, – сказала Владислава и подала ему посадочный талон и паспорт. – Проходите, пожалуйста, на седьмой выход. Приятного полета! – она улыбнулась, сверкая ослепительной белизной зубов.
– Спасибо, – Паша улыбнулся в ответ и зашагал в сторону паспортного контроля.
В окошке контроля, на контрасте с Владиславой, обнаружилась совершенно омерзительная физиономия. Паша даже не понял, кто перед ним – мужик или баба. Низко надвинутая на самые брови фуражка с кокардой погранслужбы, огромный нос картошкой и три подбородка украшали широкое, размером с немаленькую сковородку, лицо. Паша хотел было включить заднюю скорость, но был остановлен суровым низким басом существа: – Стоять! Документы!
– Вот, держите, – Паша подал в окошко свой паспорт с вложенным в него посадочным талоном и отступил на шаг назад.
Баба – похоже, это была все-таки женщина – вырвала из пашиной руки удостоверение личности и начала рассматривать, целую вечность поворачивая его в разные стороны, словно это была карта сокровищ. В какой-то момент Паше показалось, что она готова попробовать паспорт на зуб, но до этого, к счастью, не дошло.
– Первый раз за границу? – хмуро поинтересовалась эта, выдающаяся во всех отношениях, леди.
– Да.
– С какой целью едете? – она засунула паспорт в щель какого-то серого куба, стоящего рядом с ней, и уставилась в экран ноутбука.
– Отдохнуть. Надеюсь, это не запрещено? – осведомился Паша нейтральным, как ему показалось, тоном.
Толстуха вскинула на него свои водянисто-зеленые глаза и прошипела сквозь зубы: – Пока еще нет.
Непонятный куб издал тонкий писк и выплюнул пашин паспорт в подставленную теткой ладонь. Ее жирные губы поджались от видимого разочарования. Широко размахнувшись, она с силой опустила печать на раскрытую страницу и нехотя протянула паспорт Паше.
– Счастливого пути, Роман Юрьевич. Не задерживайтесь надолго, – яда в ее голосе хватило бы на немаленький выводок кобр, и Паше стоило неимоверных усилий ограничиться лишь чопорным кивком в ответ.
– Горжусь твоей выдержкой, – прошептал ему на ухо Морган – Паша старался теперь думать о нем как о Моргане. – Ты – молодец.
– Да, да… Эта баба меня порядком достала – ответил он.
Седьмой выход оказался совсем рядом. Через высокие окна терминала был виден огромный самолет марки «Боинг», пришвартованный к телескопическому трапу – эдакому рукаву, связывающему его со зданием аэропорта. На его белоснежном боку золотистой латиницей была нанесена надпись «Эмирейтс». Судя по всему, посадка уже была объявлена, так как перед выходом образовалась приличных размеров очередь. Паша решил не присоединяться к ее хвосту, и вместо этого подошел ближе к стеклянной стене. Ему было интересно понаблюдать за садящимися и взлетающими самолетами, благо с места, где он встал, открывался отличный вид на взлетно-посадочную полосу.