– А я не хочу подставлять свою жизнь и жизнь матери под удар ради пиара этого персонажа! Как мне потом жить, если он сделает меня героем своего очередного разоблачающего сюжетца, а? Да сюда на следующий же день придут те самые молодцы, что так долго трудились надо мной в тюряге!
– Как к той девчонке из его последнего ролика! Ей, небось, тоже кто-то говорил: «Обратись к Некто, он поможет! Тебя никто не спалит» и что получилось? – Трямкин тяжело и шумно задышал, словно пробежал с километр.
– Постой, постой. А что с ней случилось? – Паша вспомнил девушку из видео про Кемеровского губернатора. – Ты имеешь в виду ту историю про изнасилование?
– Ее, конечно. Весь интернет уже в курсе. Знающая его часть, естественно, – язык Сереги уже вовсю заплетался, и слово «естественно» из его рта прозвучало как «есссессеенн». – Твой Некто по этому поводу очередное свое творение выпустил. Но я его не смотрел. Люди пишут.
– Так что с ней? – в животе у Паши образовался тяжелый ком от дурного предчувствия.
– На куски порезали, вот что! – Серега судорожным движением схватил бутылку и вылил остатки себе в рот. – Ты понимаешь, что ты вообще мне предлагаешь? С этим гребаным Некто теперь вообще никто не свяжется! Себе дороже, и толку нет.
– Что ты такое говоришь? Я не понимаю… Ты серьезно? – Паша не мог поверить в сказанные Серегой слова. Это казалось ему полным бредом. Порезали на куски? Кто? Люди губернатора? Чепуха какая-то.
– Сам почитай. Или посмотри, если воли хватит, – буркнул Серега, уронив голову на скрещенные на столе руки. – Не о таком мы с тобой мечтали, да? – он поднял на Пашу совершенно пьяные уже глаза и разразился хриплым каркающим смехом. – Но жизнь, как говорится, вносит свои коррективы!
– Закругляйся, – подал голос молчавший доселе Морган. – Пора уходить.
– Слушай, Серега, мне уже пора. Проводишь? – Паша посмотрел на часы и встал на ноги, в которых, как следствие водочных возлияний, ощущалась небольшая ватность. Он заставил себя пока не думать про несчастную девушку. Трямкин, все-таки, хорошенько нагрузился и наверняка что-то напутал.
– Может, останешься? Мать сейчас придет, пошлем ее в стекляшку? – Серега с сожалением потряс над столом пустой бутылкой, перевернув ее горлышком вниз.
– Извини, мне действительно надо спешить.
– Слушай, Паштет, тут же тебя искали какие-то черти, – вспомнил Трямкин, пытаясь выкатить свою коляску из-за стола. Получалось у него не очень хорошо, поэтому Паша двинул стол на себя, освобождая Сереге проезд.
– Что за черти? – переспросил Паша. – Точно меня? Здесь, в Клину?
– Ну да. Месяц с небольшим назад. Приходили двое. Все из себя. – Серега вдруг клюнул носом и упал бы с коляски на пол, если бы Паша не схватил его за плечо.
– Осторожнее, ты чего!? – Паша медленно покатил Трямкина по коридору.
– Спокуха, Дункель, болото будет нашим! – пробормотал тот какую-то ахинею.
– Так что с теми двумя? – напрягся Паша. Все его, уже порядком подзабытые, страхи насчет поимки и заточения в каком-нибудь мрачном каземате вновь ожили.
– Да что с ними будет? Мать-то вообще не в курсе, а я тебя с института и не видал. Чешутся, собаки! Как нажрусь, сразу чешутся! – Серега схватился за свои культи и остервенело заработал ногтями. – Ооо, – негромко простонал он сквозь сжатые зубы.
– Они что-то про меня говорили?
Серега не ответил, продолжая расчесывать остатки ног.
– Бизон! – Паша чувствительно дернул его за плечо, поворачивая вместе с коляской лицом к себе. – Они. Тебе. Что-то. Про меня. Говорили? – раздельно спросил он, глядя в осоловелые глаза товарища.
– Да ничего не говорили. Просто спрашивали, давно ли я тебя видел, знаю ли, где ты сейчас и все такое…
– И что ты им ответил? – не сводя глаз с Трямкина спросил Паша. Хмель, под воздействием нервного напряжения, практически улетучился из него, чего нельзя было сказать о Сереге.
– Да что я им мог сказать? – вяло махнул рукой Серега. – Я ж тебя только сегодня увидел! Слушай, может, махнем еще по бутылочке? Сейчас придет ма…
– А адрес? Адрес мой ты им сказал? – перебил его Паша. – Тот, на который письмо отправил?
– Обижаешь! – надулся Серега. – Я хоть и разочаровался во всем этом протестном движении, но каким-то сраным сексотам не скажу даже сколько кусков говна высрал утром!
– Понятно, – выдохнул Паша. – Ладно, Бизон, бывай! – он протянул Сереге руку и, секунду подумав, добавил, – Я что-нибудь придумаю, как тебе помочь. Не дело это, киснуть тут в нашем возрасте.