— Ты что пропал?! — как всегда громко и непрерывно говорил Олег Кузьмич, так что и извиниться не дал, и сразу видно — исследователь, во всем причинно-следственную связь ищет. — Я той встрече очень рад. Если не в Бога, то в судьбу точно верить стал. Ты видел, как башка Тимура слезу пустила? Никто не верит. А он хитрый и коварный: нас, старых, хладнокровных северян чувствами не возьмешь, а перед тобой, наивным горцем, расчувствовался: милосердие или гнев хотел вызвать, добился своего — чуть не захоронили. Хорошо, сигнализация сработала, охрана примчалась. Да бог с ним, с этим шлемом, я думаю, сама же охрана и украла, а там все стекло — подделка. Мы новый напялили — еще краше стал.
Я хотел было что-то спросить, но голос совсем пропал, а Олег Кузьмич продолжал:
— Ты-то ладно, молодой. А мы, два старых олуха, пошли тебя в гостиницу провожать, а ты нас в ресторан. Хорошо, что в наш, академический. Все спустили, даже часы. Я лет двадцать так не гулял. А ты — джигит, до утра — лезгинка! Ну, давай, я тороплюсь. Не пропадай, звони.
Еще через пару дней я не стерпел и позвонил вновь на мобильный.
— Что у тебя? — видно, что Олег Кузьмич занят. — Погоди, — слышен стук шагов. — Говори.
— Я хочу писать… о Тимуре.
— Гм. Тебе нужны материалы? — его голос был очень серьезен. — Приезжай. Еще раз вглядись в лицо Тимура, может, напоследок. Я теперь думаю, надо Москву избавить от духов ига ордынского и коммунистического — Тимура и Ленина. А тебе я помогу: дело ученого — искать, писателя — писать, а читателя, если хочет, — читать, дабы знать историю, чтобы жить.
Часть I
Если чего-либо не знаешь,
Либо позабыл, пройдись по следу Пера,
Ведь роспись — дар Божий.
Не века, а целые тысячелетия на бескрайних просторах срединной Азии каким-то невероятным образом плодились несметные орды степных кочевников, которые вначале перемещались на запад, вслед за своими стадами в поисках все новых и новых пастбищ. А потом, вплотную столкнувшись и познакомившись с плодами древних цивилизаций Передней Азии и Европы, сквозь узкий прищур глаз, приревновав роскошь и благополучие огромных городов, собирались в бесчисленные полчища полудиких, презирающих оседлость, дом, очаг и сад; выносливых, неприхотливых, безжалостных людей, которые не раз, а почти каждые полвека, с глубокой древности вплоть до 1683 года, осады Вены, где явно обозначился технический прогресс и превосходство стрелкового оружия, а не личное мужество в контактном бою, — эти варвары, как их извечно называли европейцы, с неукротимой яростью захватывали почти весь евроазиатский континент — от Тихого до Атлантического океана, обездоливая целые страны, уничтожая цивилизации.
Как утверждают историки, кочевое рабовладельческое хозяйство срединной Азии, питающее войну и питающееся войной, одетое в сверкающую металлом военную оболочку, — главный тонус той эпохи. И та эпоха, эпоха средневековой таинственности, загадочности и жестокости, породила не одного покорителя и владыку мира. И среди них, конечно же, самый великий — Чингисхан. Но не менее одаренной и грандиозной была и личность Тимура, или, как его называли европейцы, Тамерлана.
Разумеется, как удачливый разбойник-авантюрист с большой дороги, Тамерлан в начале своего жизненного пути умело воспользовался плодами своего величайшего предшественника, своего пожизненного кумира. Однако, если оценивать Тамерлана в зрелом возрасте уже как полководца, правителя, политика, администратора и лидера народа и семьи, то равных ему мало. Быть может, таких, кто превосходил бы его, не существует вообще. Он из когорты Македонских, Дариев, Цезарей, Чингисханов и Бонапартов. Этот прирожденный кочевник из мальчишки-пастуха вырос до одной из величайших фигур прошлого, благодаря которому круто изменилась история не одного народа, а, может, целого континента.
Чингисхан, о славе которого Тимур еще с детства мечтал, до этого даже не додумался. И как был кочевником-степняком, так им и остался, и город свой не возвел, и мавзолей после себя не оставил, лишь память, для кого — зверства, для кого — идола. А вот Тимур, вроде потомок Чингисхана, уже по-новому смотрел на мир, да это не в военном деле, где он по жестокости ничуть не уступал чингисидам. Дело в ином: он не только думал о будущем, он его неустанно возводил. И захватывая любой город, любую страну, он заранее выяснял, кто там умелый ремесленник, ученый, врач, поэт, музыкант, строитель, архитектор, и кого оставлял при себе, а кого лаской, посулом или угрозой отправлял в свою столицу Самарканд. Так он построил один из прекраснейших городов мира, разрушая такие же города.