Хотя и крайне неохотно, но профсоюз защищает интересы героев перед Сказками и Сказочниками, добивается приемлемых размеров вознаграждения (твердый оклад плюс бонусы за отдельные свершения плюс годовая премия по итогам сказки), а в случае очевидного ущемления прав – даже объявляет забастовку уровня «локаут», и тогда благородные герои с удовольствием не выходят на службу и не дают интервью. Аналогичные организации дам сердца (Комитет сказочных женщин) и негодяев находятся в стадии активного роста и обещают в недалеком будущем стать мощной управляющей силой.
Наконец, подобие желаемых отношений достигнуто, Старый сказочник направляется на поклон к сказочнику обыкновенному, и он по заданным тезисам строчит ему оригинальный текст произведения, а скорее всего – пытается за неадекватные деньги протолкнуть уже давно написанный, скомпилированный или вовсе украденный. Текст, очевидно, вызывает кучу нареканий у ведущего благородного героя. «Только мы, практики, можем определить, какие подвиги нам исполнять! Что может знать о них кабинетная крыса, не нюхавшая толком ни пороха, ни портвейна?» – кипятится персонаж, и было бы странно, если бы он вел себя иначе. Его долго уламывают, уговаривают и умащивают, предъявляют в доказательство различные цифровые характеристики подвига, как то коэффициент подавления нечисти, показатель привлечения дамы сердца, приведенное число подъема мужественности и прочую мишуру – ведь благородное дело давно поставлено на четкий научный базис, и интеллигенты-очкарики разнообразными методами рассчитывают все на три сказки вперед. Уговоренный, но не убежденный, герой сворачивает текст в трубочку, засовывает в портфель и уходит переодеваться. Дама сердца вместе с негодяями и нечистью величественно удаляется в неизвестном герою направлении и принимается томиться в ожидании специфического женского счастья. Старому сказочнику остается выбрать нетривиальный, незатасканный дебют («Жили-были…», «Было у отца…») – и можно открывать первую страницу.
Ах да. Любовь. Недостающее звено и связующая нить. Имеется такая точка зрения, что в пространстве-времени, где действует стопроцентное, чистое благородство и такое же негодяйство – любви, предполагающей гармоничное сочетание обоих факторов, просто не находится места. Как бы там ни было, специального внимания (и вообще никакого) этому вопросу по-настоящему мудрые Старые сказочники не уделяют, резонно полагая, что молодежь разберется как-нибудь сама. И, скорее всего – они правы.
Ну вот. Следуя изложенным рекомендациям, желающие могут приступать к созданию собственных сказок. Первые сказки выйдут кургузыми, неуклюжими, с явным уклоном и перекосом в какую-нибудь сторону. Пугаться этого не стоит. Потом дело пойдет лучше. А потом еще и еще. А потом… а потом однажды Сказка покинет своего руководителя и отправится в самостоятельную жизнь. Там ей будет лучше…
– Филимонов, Филимонов, проснись!
– Аааа! Аааа?!
– Молодой, ты уснул, что ль? – и Алеша Беркович ласково ткнул Филимонова локтем в бок, – Ну, просыпайся тогда помаленьку!
– Ааа! А…
А и точно. Сощурившись и откинув голову, когда неяркое уже сентябрьское солнышко вдруг выстрелило прямо в лицо почти летним светом, и пронзительно пахнет начинающей желтеть листвой, так, как бывает всего несколько мгновений за сезон…
– Вон, прям аж по сусалам потекло от удовольствия! Чисто как у дитяти… на-ка вот, утрись, приведи себя в порядок! – и Алеша протянул Филимонову густо надушенный кружевной платок с монограммой. – Бери, не стесняйся. У меня где-то еще такой есть!
– У него что, рукава нет?! – осведомился Илья Муромэц, аккуратно подсаживаясь с другого боку, – Развел тут, понимаешь, культуру быта…
Филимонов машинально тронул пальцами сусала – и действительно, натекло, как у маленького! И даже смущенно покраснел.
– Да, ладно, что такого-то! – подбодрил его Илья, – Поди, умахался с нами. А дело сделано, имеешь право! Может, и приснилось чего? Или даже, скажем – кто?!
– Да нет, – улыбнувшись, признался Филимонов, – Не успелось вроде…
Потом что-то вспомнил и добавил:
– Не приснилось, нет… Не знаю пока, как сказать… Странное такое чувство… будто улетает что-то, и не можешь ухватить никак. И исчезает, как и не было…
– Скажи как есть. А уж мы постараемся тебя понять.
– Лето закончилось. И сказка тоже. Как-то так…
– И всего-то? – совершенно искренне расхохотался Илья, – Не грусти. Лето будет новое, оглянуться не успеешь, через октябрьские и Новый год с Рождеством как-нибудь протянем, а там и весна уже. Мы же герои, в конце-то концов, а не просто так! А сказка… Сказка только для нас закончилась. А для всех остальных ведь – она только начинается! Ведь это главное!