Все это показывает, сколько нужно было Маугли заучить на память, и иногда ему надоедало повторять одно и то же. Раз, когда Балу шлепнул Маугли за рассеянность, мальчик рассердился и убежал; Балу сказал Багире:
— Человеческий детеныш должен выучить все, о чем говорится в законе!
— Но подумай, какой он маленький, — сказала черная пантера, которая, конечно, совсем избаловала бы Маугли, если бы ей не мешали. — Как может все это вместиться в его маленькой головке?
— Разве в джунглях не убивают маленьких? Вот почему я учу его, вот почему я и бью его, правда, очень нежно, когда он что-нибудь забывает.
— Нежно? Хороша нежность, — проворчала Багира. — Его лицо в крови от твоей нежности. Ах ты, железная лапа.
— Лучше пусть он весь будет исцарапан моими лапами, которые любят его, чем пострадает от незнания, — серьезно ответил Балу. — Теперь я учу малыша Великим Словам, которые защитят его от народа птиц и племени змей, ото всех, кто бегает на четырех лапах. Разве из-за этого не стоит немножко поколотить его?
— Хорошо, только смотри, не убей человеческого детеныша. Но что это за слова? Скорее всего я буду помогать, чем просить помощи, — сказала Багира и, вытянув бархатную лапу, стала ее рассматривать. — Тем не менее мне хочется знать.
— Я позову Маугли, и он скажет эти слова, если захочет. Приди, маленький братец!
— У меня в голове шумит, точно в пчелином улье, — произнес недовольный голосок над их головами. Маугли спустился по дереву с рассерженным лицом. Соскочив на землю, он прибавил:
— Я пришел для Багиры, а не для тебя, жирный старый Балу.
— Мне все равно, — ответил Балу, хотя и обиделся. — Скажи Багире Великие Слова джунглей, которым я учил тебя сегодня.
— Для какого племени? — спросил Маугли (он был рад показать свои знания). — В наших зарослях много наречий, я знаю их все.
— Знаешь некоторые, а не все. Видишь, Багира, ученики никогда не благодарят учителя, ни один волчонок не пришел поблагодарить старого Балу за учение. Ну, великий ученый, скажи Великое Слово для племени охотников-зверей.
— Мы одной крови, вы и я, — сказал Маугли с медвежьим акцентом.
— Хорошо. Теперь для птичьего племени.
Маугли повторил те же слова, закончив фразу криком коршуна.
— Теперь для племени змей, — сказала Багира.
В ответ послышалось шипение, потом Маугли откинул ногу назад, сжал руки, захлопал в ладоши, прыгнул на спину Багире и уселся на ней, свесив ноги сбоку, поколачивая пятками по ее мягкой блестящей шерсти и в то же время корча ужасные гримасы медведю Балу.
— Ну, ну, из-за этого стоило тебя поколотить, — нежно сказал медведь. — Ты когда-нибудь меня вспомнишь!
И обернувшись к Багире, он рассказал ей, как Хатхи, дикий слон, который знает все, научил его Великим Словам, а потом отнес Маугли к болоту, чтобы мальчик услышал змеиное слово от водяной змеи; сам Балу никак не мог произнести его как следует. Наконец медведь прибавил, что Маугли теперь может ничего не бояться в джунглях.
Пока Балу и Багира разговаривали, Маугли тоже говорил им что-то и очень волновался.
— Пожалей мои ребра, маленький братец. Зачем ты скачешь взад и вперед? — сказала пантера.
Маугли хотел, чтобы его слушали, он что-то говорил, дергал Багиру и колотил ее ногами. Когда наконец медведь и пантера обратили на него внимание, он во весь голос прокричал: