— Мистер Малфой, вам же еще нельзя вставать! – воскликнула мама.
— Это мой организм, дорогая, я сам знаю, что ему можно, а чего нельзя, — дедушка спрятал палочку и вошел, а Скорпиус все смотрел на него и никак не мог перестать. Оказывается, он вовсе не был таким уж старым и совсем не походил на инфери. Волосы стали короче, спина распрямилась, и говорил он теперь понятно и даже громко.
— Познакомься, Скор…
— Не утруждайся, Драко, мы уже знакомы. Идем, Скорпиус, — дедушка протянул руку, и Скорпиус ухватился за нее с большим удовольствием и даже не оглянулся – он все еще злился на маму и папу. И за себя. И за Мабби.
Они устроились на открытой террасе. Дедушка Люциус – в плетеном кресле, а Скорпиус на маленьком стульчике, на который бабушка обычно ставила ноги. Отсюда смотреть было интереснее, солнце не попадало в глаза, а как будто светило у дедушки из‑за головы, и волосы казались не белыми, а золотыми.
— А твой организм уже совсем выздоровел? – спросил Скорпиус и смутился. Наверное, нужно было сначала познакомиться как следует, потому что тогда… ну, в комнате, как‑то не очень правильно получилось. Дедушка Адольфус сказал бы, что хорошие мальчики так себя не ведут. Но новый дедушка просто ответил.
— Еще не совсем, но он к этому стремится. Лучше расскажи, зачем ты сбежал?
— Почему сбежал? – удивился Скорпиус. — Я гулял.
— Тебе не гулялось в парке?
Скорпиус задумался. Ну не рассказывать же про кузнечиков, и про траву, и про то, что в парке у каждой дороги есть начало и конец. А там, за воротами – только начало, а конца не видно, и если идти долго–долго, то, наверное, придешь в новое, интересное место, может, даже в Лондон, правда, он еще ни разу ни до чего такого не доходил, но когда‑нибудь обязательно дойдет. Если ему, конечно, не запретят теперь.
— Гулялось, — вздохнул Скорпиус.
— Но он тебе надоел, и ты решил исследовать новое место.
Это был очень правильный ответ. Скорпиус кивнул и загрустил. Наверняка теперь дедушка начнет говорить, что он еще ребенок и ему нельзя, как будто мамы с папой мало. Но дедушка ничего такого не сказал, он просто долго смотрел на Скорпиуса, но от этого взгляда прятаться не хотелось, хотелось другого. И Скорпиус осторожно улыбнулся. А потом сказал:
— Я уже не маленький, я понимаю, что нельзя.
— Но не понимаешь, почему.
— Не понимаю, — согласился Скорпиус. – Я там уже гулял раньше. И всегда возвращался вовремя – к обеду. И никто меня не ругал. Почему?
— А кто‑нибудь знал, что ты там гуляешь?
— Ну… — Скорпиус задумался. Кажется, он никому не рассказывал. Только мистеру Эр, да и то не о прогулках, а о кузнечиках. Но ведь никто и не спрашивал. – Нет, наверное.
— Тогда ты сам ответил на свой второй вопрос, а на первый я тебе отвечу. Ты не маленький, с этим я согласен, но еще и не взрослый, так?
— Так, — кивнул Скорпиус. Конечно, не взрослый, потому что взрослым он станет, когда ему исполнится одиннадцать, тогда у него будет волшебная палочка, и он научится колдовать.
— И пока ты не взрослый, ты не можешь себя защитить, так?
— От кого?
— Ни от кого не можешь.
— Так там никого и нет.
— Считай, что тебе везло. А что бы ты делал, если бы там вдруг появился дракон?
— Драконы живут в специальных заповедниках, мне мистер фон Штайн рассказывал.
— Правильно рассказывал. Но бывает, что они оттуда сбегают. Тоже исследовать новые места, как ты сегодня.
— Правда? – Скорпиус вцепился в стул. – Вот здорово! Я никогда не видел дракона!
— Это к счастью, — спокойно сказал дедушка. – Иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал. Драконы далеко не безобидны, и я бы не советовал встречаться с ними один на один. Но мы отклонились от темы. Представь, что один такой дракон–исследователь прилетел туда, где ты сегодня гулял. Что бы ты делал?
— Смотрел на него.
— А если бы он на тебя напал?
— Зачем? Я же не собираюсь с ним ссориться.
— Это ты не собираешься, а он не против. Может, у него сегодня зубы болят, или он голоден и хочет тобой пообедать?
И Скорпиус представил себе дракона. Он был размером с конюшню, алый, как на картинке, и выдыхал огонь, от которого трава сразу становилась желтой и засыхала. А еще дракон был очень злой и голодный. А в поле не было ничего подходящего, кроме кузнечиков и… Скорпиуса.