Икнул Иван от проблемы такой, повздыхал, поохал немного, да и говорит: – Вот ты мне скажи, а что для тебя имеет большее значение: по распорядку дело какое творить или желаемое получить?
Опешил двенадцатый, чувствует, что ни скажи выкрутиться молодец. Отступил и он в сторону.
Тринадцатый слуга уж слово взял: – А давай-ка о лжи ещё чуток поговорим. Люди постоянно что-то приукрашивают, а ли в чём другом в заблуждение вводят. Все вруны получается?
– Друг мой, зачем это вы меня обманываете! – громко воскликнул Иван и как дитя неразумное ногами затопал.
Отскочил и тот в сторону. Смотрят тринадцать слуг на четырнадцатого. На него вся надежда осталась. Чешет тот бороду, думает, как подступиться.
И вот бородач изрёк: – Есть у человека плен один всесильный. Самообман называется. Никому из него не вырваться, так ли это?
Забилась часто сердце у молодца, стал лихорадочно он в уме перебирать советы старичка, да и припомнил, что чтобы убеждение сменить надобно, относительно него создать другое убеждение, которым вытеснить предыдущее.
Заулыбался Иван и стал слово молвить: – Сколько не внушай себе, что удочку с собой не позабыл, да без неё рыбалка не состоится и всё ж домой придётся воротиться. Так что как ни коварен самообман, да есть из него пути дорожки, кто захочет, всяко выберется.
И четырнадцатый притих. Переглянулись слуги колдуньи, пожали плечами и, не сговариваясь в хоромы побежали. Радуется Иван. Всё сделал, как старичок велел. Ждет, что сундук сейчас слуги вынесут. А тут вдруг колдунья прибыла, и слуги её на крыльцо с сундуком выходят. Догадалась старушка, что произошло, подобрела, а Иван ей в пояс кланяется, на сундук даже не смотрит.
– Прости бабушка за мою незрелость глупую. Благодарствую тебе, уразумел я теперь, в чём силушка настоящая находится, не в мышцах она, а в голове да в сердце кроется.
– Вижу, вижу, окреп ты умом богатырь, – приветливо вымолвила колдунья и открыла сундук.
Налились руки и ноги молодца силою прежнею, поблагодарил он всех и пошёл восвояси. С тех пор Иван никогда и никого не обижал, силой своей не кичился.
Новая традиция
Задумал как-то один царь для народа благое дело сделать. Искал он, выспрашивал и подметил, что его подданным надобно. Огромная старая выгребная яма, куда сносились сор да хлам со всего царства, чадила зловониями на всю округу. Созвал он мудрых мужей и стал совет держать, как избавиться от столь неприглядной картины. Да вот беда, мало того что надо яму схоронить, надо ещё новое место определить под мусор всякий, а это тут же новую задачу рисует. Опять зловонием царство обрасти может.
Думали мудрецы, думали, никто дельный совет дать не может. Кинул кличь царь по всему царству. Недолго искал. Нашёлся один мужичок, показал он, как у себя в деревне с соседями перебирал отходы, и не было у них выгребной ямы вовсе. Потому как подчистую разбор шёл. Железо на кузницу, пища какая животным домашним уходила, мебель старая на растопку, из тряпок не нужных подушки да игрушки шили и жили припеваючи, никакой смрад их не беспокоил.
Обрадовался царь. Велел выстроить особый двор, где мусор перебирать, а старую выгребную яму наказал с землёй сравнять. Быстро всё подданные сделали, да только на месте ямы всё время новый мусор появлялся. Уж и караульных выставили, а народ на прежнее место всё негодное тащит, перебирать ничего не хочет.
Приуныл царь, снова совет собрал. Хочет народ образумить. Не везёт царю. Отнекиваются, как могут советники. Тогда разгневался царь и бросил, что под руку попалось. Полетело с золотого блюда яблоко и прямёхонько к самому молодому советнику на колени упало.
– Тебе и ответ держать. Даю седмицу. Справишься, награжу, а коли ничего не изменится мой меч, твоя голова с плеч!
Пригорюнился советник, а делать нечего. Стал он думу думать, как уцелеть. Всю ночь не спал, а утром осенило его как гром среди ясного неба: – Царь Батюшка ведь для нас старается. Надо мне найти молодцов в соратники, да таких, чтобы как я истинно верили в это доброе дело.
Весь первый день искал он соратников, растолковывал самым уважаемым среди народа мужам, что дальше уж так больше нельзя. Не ровен час, в болото гниющее царство превратится, вместо цветов пахучих лягушки квакать будут. Ждёт всех погибель неминуемая. В этот же день пошли его соратники в люди, и давай там беседы вести да объяснять. Взволновался народ. Не спится теперь им. Страшно за кров родной, за родимых детушек, да за добро нажитое. Пропадёт же всё, да родину покинуть придётся. Уж видится им как с сумой они горемычные по свету идут, угла, чтоб приткнуться, найти не могут.