Бродяга искал эту ноту и в заливистом смехе детворы, и в загадочных улыбках красавиц, падающих ниц пред его мелодиями. Музыкант обошёл все моря и континенты, равнины и заснеженные вершины, стремясь заглянуть в самый потаённый уголок, чтобы услышать фантастическое звучание неслыханной 8 ноты, которая пригрезилась как-то во сне.
Он искал эту ноту, чтобы закончить свою удивительную песнь. Самую лучшую песнь своей жизни. Услышав аккорды незаконченной мелодии, корявое древо — обретало новую жизнь, а сгорбленный старец — мог идти, да, и всё живое и неживое получало невиданную любовь и ласку. Но сезон сменял другой. Мелькали страны и континенты. Лишь путеводная звезда неизменно говорила о том, что где-то там есть та, фантастическая, 8 нота.
В одну из загадочных, тёмных ночей, когда мерцание звёзд было подобно трепету свечей. Бродяга торопливо шёл по лесной, лунной тропке, в надежде найти постоялый двор, чтобы укрыться от сильного ветра, так безжалостно рвущего полы его плаща. Огоньки глаз диких зверей то тут, то там мелькавшие средь кустов, казалось, могли оборвать жизнь в любую секунду. Но надо было идти вперёд, чтобы найти мечту своей жизни — её — неслыханную, чарующую 8 ноту. Музыкант увидел девушку. Судорожно вздрагивая от всхлипываний, она куталась в ветхий платок. Музыкант снял с себя плащ и бережно покрыл девушку своим теплом. Дотронувшись до руки незнакомки, музыкант услышал восхитительное звучание 8 ноты, а их души в унисон запели чарующую песнь Любви…
Очень добрая сказка
Она родилась давно. Тогда, когда, завершая парад планет, сошлись воедино в танце, непостижимые богам и людям, солнце и луна. Родилась, чтобы открыть своим появлением на свет новую веху в истории. Эру искренних чувств, всего истово светлого, что сокрыто в человеке, вне зависимости от проявлений сущего мироздания. Родилась где-то между иллюзией и реальностью. Там, где живут чудеса и добро. Где всегда открыты двери в сказку, только нужно обязательно в неё верить.
Совсем не важно — как её зовут и как она выглядела. Знаю одно — она была прекрасна. Но не фарфоровым ликом или точёной фигурой, а трепетно — ласковой и искренней душой. Это, почти божественное создание, излучало неподдельную нежность ко всему тому, к чему прикасалось. Дерево, тронутое лютостью зимы, от её дыхания — оживало. Безмолвные цветы, заслышав её шаги, начинали петь песни. Да и простые смертные, лишь мельком узрев её улыбку, получали истовую надежду на то, что невозможное — возможно, нужно лишь искренне этого желать. И тогда — самое немыслимое станет реальным. Она не была волшебницей или, сошедшей со ступеней Олимпа, богиней. Нет. Она была простой смертной, со всеми, предсказанными бытиём, проблемами и заботами. И, может быть, лишь истовая вера в чудеса, делала её похожей на фею.
Эта девушка всегда была мила и добра, черпая иллюзорное счастье юдоли и в улыбках солнца, и в унылости дождя, и в морозности красавицы — зимы. Это неземная девушка очень любила море. Изо дня в день, из года в год, она приходила на пустынный берег. Девушка садилась в тени величественного утёса, и жадно пыталась постичь, неведанную доселе никому, искомую суть дольнего мира иль бытия. Растворяясь в шуме таинственных волн, она загадочно смотрела вдаль. Там, в безбрежной синеве, лишь для неё светила пели песни. Магические волны, покорные Нептуну, показывали свои чарующие танцы. В любую погоду — будь то вьюжная зима или унылая ранняя весна, девушка приходила на пустынный брег. Рачительные боги, глядя на кроху, покрывали её тело звёздным кружевом, даруя исключительную неприкосновенность. Дотронувшись до звёздного покрывала, снежные льдинки или крупки дождевых капель превращались в дивные цветы.
Если бы Вы однажды пришли на то далёкое побережье, то обязательно увидели это неземное создание под сенью величественного утёса. Хранимая горным и дольним миром, она была овеяна ореолом магической тайны, в которой было больше смысла, чем в любом из проявлений реального бытия. Если бы Вы спросили у неё: «Что ты тут делаешь?» Она бы с милой улыбкой ответила: «Слушаю шёпот волн…».