Я бы картечью разметал их стройные ряды,
И бомбардиров целовал, и обнимал стволы…
Теперь драгуны! Как же нам жалелось бы навзрыд
В упор стрелять по лошадям, сбивая их с копыт!
Когда, примерно, через час накал атак бы стих,
Счастливей не было бы нас, оставшихся в живых.
Я поднял бы резерв в штыки, чтоб закрепить плацдарм,
Бой будет страшен у реки, которой не отдам!
Там станет плавиться металл, и в крик клинки звенеть,
Вот, знаменосец наповал… перехватить, успеть!
Вцепиться раненой рукой в кистей прожженный шелк,
И повести в последний бой Гвардейцев славных полк.
Ах, как не страшно умирать, когда взбежав на мост,
Была б возможность залп принять не прячась – в полный рост!
И чтобы с пулею в груди, заваливаясь вбок,
- Отличный выстрел, черт возьми! я вымолвить бы смог.
И стыло б тело на земле, в полотнищах знамен,
И звонко рвался б в вышине по мне солдатский стон…
… Чтоб в Эрмитажной тишине среди картин – зеркал,
Портрет свой старый на стене я б так и не узнал…
******************************************************
Бородино
Белоснежный колет, холодеющий отблеск кирасы,
Под ресницами взгляд серых пристальных глаз,
Боже мой, как давно были мы ловеласы,
И сходили с ума петербуржские дамы от нас!
Мы сливались в объятьях летящего вальса,
Обнимая рукой тонкий трепетный стан,
И целуя украдкой дрожащие пальцы,
Начинали шутя быстротечный роман.
Вы кружились в огнях ослепленного зала,
Белой вьюгой скользила во след кисея,
Вы смущались, и ваша рука ускользала
Неужели, мой друг, так легко навсегда!
Снова небо качнулось разрывом картечи,
Рядом кто-то лицом ткнулся в гриву коня…
Вы озябли, и я обнимал ваши плечи,
И на ушко шептал вам шальные слова.
Снова близкий удар, храп коней и смятенье,
Но кричит командир, и ровняется строй…
Расставаясь в слезах, вы просили прощенья,
Что, уже, не успеете стать мне женой.
Петербург ворожил по проспектам и скверам,
Пролетел, словно миг, сумасшедший Апрель.
Ах, как нравились вы господам офицерам,
А я их вызывал через день на дуэль.
Тяжелеет палаш, пальцы сводит до боли,
В нетерпении конь закусил удила,
Рвет туман на куски Бородинское поле,
Отнимает война все, что есть у меня!
Голубые глаза потемнели как море,
Опрокинулся мир, тишиною звеня,
И сказали вы голосом, севшим от горя:
Я дождусь! Поцелуй на прощанье меня…
За оврагом во ржи желтым всплеском мундиры,
Рассыпаясь по полю, кони сходят на рысь,
Значит, время пришло, господа кирасиры –
Ты дождись меня, милая, только дождись!
Вот саксонская конница брызнула лавой,
Налетели, сшибаясь, сминая ряды…
Жизнь скользнула на землю дорожкой кровавой,
Полушепотом-вздохом последним: прости…
************************************************
1812
Мы за бруствером редута,
Мы раздеты и разуты,
От жары в исподниках,
А вокруг кишат французы,
И от белых их рейтузов
Так пестрит в глазах!
Из французов самый главный –
Бонапарта окаянный,
Кроет не по здешнему,
А мы пятый час стреляем,
Бонапарте отвечаем:
Да пошел ты к лешему!
Молодцы антиллеристы –
Расстреляли бомбы быстро,
Чем теперь пулять?
Разбазарили все, черти,
Или нашей хочут смерти?
Растудыт их мать!
И обозы все не едут,
А французы бесом лезут,
Может пьяные?
Все атаки их ломаем,
Так ведь тоже – погибаем!
Где ж вы, православные?
Из-за леса, на пригорок
Чешет к нам гусаров сорок,
Это наши, что ль?
Вон еще, а эвон – пушки
Лупят из-за той речушки,
Эх, наддай, родной!
Вот врубились лихо с ходу,
Я б помог, да ранен в ногу –
Зацепила, тварь,
Побежали басурманы,
Я б догнал, да ноют раны –
Без меня давай!
Вот и все – ну, слава Богу!
Что как раз прислал подмогу,
Шибко удружил,
Жаль, войне еще не крышка,
Значит снова в бой, братишка,
А я бы жил да жил…
У меня, ведь, дома Луша,
Нет, ты, брат, меня послушай –
Обещалась ждать!
А бонапарты, эти стервы
Истрепали мне все нервы,
Растудыт их мать…
**************************************************
Мой ангел
- Мой ангел, мой цветок,
Ищу я состраданья –
В окопах и седле
Отвык я от манер,
Мой ангел, мой цветок,
Предмет для обожанья,
Прижмитесь же ко мне –
Вас жаждет офицер!
- Послушайте, барон,
Но здесь не поле брани,
И так атаковать
Вам даму не к лицу,
Послушайте, барон,
Вы вашими крестами
Мне можете порвать
Кисейную фату!
- Мой ангел, мой цветок,
Сердечко так и бьется,
Я в этом признаюсь
Одной лишь только вам,
Быть может кровь моя
В бою еще прольется,
Позвольте, я прижмусь
К пылающим плечам!
- Послушайте, барон,
Вы просто обнаглели,
Не надо приставать,
А то я закричу,
Послушайте, барон,
Вы слишком осмелели,
Вы можете порвать
Кисейную фату!
- Мой ангел, мой цветок,
Ну, стоит ли пугаться?
Я слышал, что о Вас
Гусары говорят!
Мой ангел, мой цветок,
Давайте целоваться –
У мужа – преферанс,
А слуги уже спят.
- Послушайте, барон,
Корсет вот-вот порвется,
Уж лучше я сама
Вам в этом помогу,
Послушайте, барон,
Уж коли, Вам неймется,
Пожалуй, я сниму
Кисейную фату…
************************************************
Жил да был
Жил да был поручик бравый,
Не сказать, чтоб очень старый,
Не сказать, что молодой,
Но пока что холостой.
Слыл в полку он забиякой,
Но болел перед атакой,
И поэтому все войны
Для него прошли спокойно.
У него была лошадка,
Но с лошадкой все в порядке,
Правда, не было хвоста –
Так оно - от возраста.
Был умен поручик в меру,
Но не сделал он карьеру,
Потому что пил безбожно,
И шутил неосторожно.
Иногда читал он книжки
Про любовные интрижки,
Под гитару пел романсы
И похаживал на танцы.
По нему давно страдала
Дочь героя – генерала,
Не сказать, чтобы красива,
Но богата и учтива.
На поручика глядела
И от страсти похудела,
Но красавец – офицер
На бедняжку не глядел.
И в расстроенном волненье
С папой было объясненье,
И геройский генерал
Задаваку наказал.
Был посажен под арест,
Чтоб не расстраивал невест,
И приказом в рядовые
Был разжалован простые.
Но за день до наказанья,
Сделал он вдове признанье,
А вдовою той была
Дочь героя – маршала!
**************************************************
Хлопают упруго