Мне казалось, что эта яркая мишура выглядит как попытка извинения и прощания одновременно. Своеобразная компенсация за то, что девушкам предстоит расплатиться своими судьбами за всеобщую безопасность.
На людях я училась называть Мелинду госпожой, никак не проявляя нашего родства, но наедине она звала меня по имени и сестрой, желая ощущать рядом кого-то близкого. За эту искренность, за эту теплоту я была благодарна. Как бы я не твердила, что внутри у меня только холод и пустота, что мое сердце давно мертво, за долгие годы, проведенные в дядином доме, моя душа зазябла. И теперь отогреваясь в лучах чужого тепла, в чувствах сестры, которая была способна искренне смеяться, любить и ненавидеть, я снова начала ощущать свою причастность к жизни. И ради этих, давно позабытых ощущения, готова была отдать кузине всю преданность, на которую способна и заботиться о ней, даже если это будет единственным делом, которое я сделаю в жизни.
Тот, кто никогда не умирал внутри, не ощущал, как мучительно больно ничего не чувствовать, не хотеть, быть ко всем равнодушным, не поймет моих чувств. Я просто надеялась, что чужая весна, позволит если не разбить, то хотя бы надколоть камень, в который закована моя душа. И желала ей счастья.
Даже среди множества благородных девушек Мел выделялась красотой, хорошим воспитанием и изяществом, и я гордилась ей. Она была похожа на чистое теплое утро, такая же нежная и прекрасная. Если бы я сумела, то напророчила бы ей хорошую судьбу, но это было неподвластно мне. Такое могут делать лишь те, кто владеют Силой, а еще те, кто переступил Грань, отказавшись от Дара в пользу могущества и колдовства. А я Силой больше не владела.
Барон на время ожидания поселился в столице, и за две недели мы ни разу не видели его. Все девушки смогут повидаться и попрощаться с родственниками лишь в короткое время между официальным представлением послам и церемонией передачи невест.
Но как бы медленно не тянулось время, день приезда Серого посольства все-таки настал. В последнюю ночь от волнения и непонятных чувств большая часть девушек вовсе не сомкнула глаз. Как-то получилось, что постепенно, одна за одной они стянулись в комнаты к Мел, где та дрожащими пальцами перебирала приготовленные на утро одежды и украшения, а я как могла, успокаивала ее.
От того ли, что я оказалась старше большинства из них, или потому что отправлялась в путь по своей воле, а может видя мое спокойствие, девушки думали, что я полна уверенности. Вырванные из дома и привычного круга они искали у меня утешения, забыв на эту ночь, что я намного ниже их по положению, что они не замечали меня раньше. На несколько часов стерлись все титулы, забылось прошлое, неважно было будущее, вокруг меня на огромной кровати сидели маленькие напуганные девочки, и я отгоняла их страх, пела тихие гортанные песни моей далекой южной родины, гладила по волосам, обещала, что завтра все будет хорошо. Одна за одной, они закрывали глаза, успокоенные и убаюканные моим голосом и обещаниями. Вот задремала Мел, уткнувшись мне в плечо, вот, положив под голову ладошку, совсем по-детски засопела младшая королевна из соседней Цедерны, а рядом с ней свернулась уютным клубочком обычно холодная и неприступная Аллия. Я тихонько переложила голову Мел со своего плеча на кровать, укрыла девушек одеялами. И отошла к окну. Там в темноте холодного осеннего парка неуверенно срывались первые снежинки. Видно северные послы везли с собой не только товары для продажи, но и зимнюю стужу.
Усевшись на подоконник, я почти уткнулась носом в ледяное стекло. По одной гасли догорающие в комнате свечи. Ночная тишина и темнота поглотили меня…
Когда за окном начался поздний холодный рассвет, я разбудила девушек, и стала помогать Мел приводить себя в порядок.
Столица совсем не поразила меня. Такая же, как и любой другой город Барии, разве что больше размером — тяжелая каменная кладка, способная выдержать и холод, и нападение врага, узкие одинаковые улицы, мощенные тем же камнем. Только снег, кружевным покрывалом укутавший землю придавал ей некое очарование, но ближе к обеду он растаял, превратившись в жидкое липкое месиво под ногами.
Как я и думала, на приеме и прочих официальных мероприятиях делать мне было нечего. Надменный человечек, представившийся распорядителем, ткнул, в комнаты, отведенные для служанок, показал, куда отнести вещи, где личные покои невест, и намекнул, что ближайшие три дня не стоит часто путаться под ногами, о наших хозяйках позаботятся, а у него есть более важные дела, чем возиться с неотесанной деревенщиной. Все это было сказано весьма высокопарно и витиевато, после чего человечек развернулся к нам спиной и исчез. Служанки запищали и кинулись приводить себя в порядок, перед прогулкой по столице. Свободное время их обрадовало.