***
Следующий день прошёл в предсвадебной круговерти, и Локи даже не старался увидеть Сигюн — за день до бракосочетания это считалось дурной приметой, да и всё время было занято.
Под вечер вернулся брат со свитой. Локи больше смотрел на Сиф: достаточно ли она бодра, и остался удовлетворён увиденным — наложница порозовела и сияла. Он бы даже заподозрил всякое, если бы не следил за ней с помощью магии и не был полностью уверен в её добродетельности. Обрадованный очевидным улучшением, благосклонно улыбнулся брату («Всё-таки охоты эти ей на пользу… жаль, но с постелью придётся ещё подождать, риск неуместен»).
Брат обнял Локи от чистого сердца, тряс его и хлопал по плечу — искренне радовался. Локи улыбался всё принуждённее: его не оставляла мысль, что, сгинь он в Чумной Дыре, брат бы горевал, вот так же искренне — и благородно женился бы на Сигюн, чтобы дать своё имя ей и ребёнку. Чтобы тот не был бастардом. И благородство брата, и его радость вызывали у Локи изжогу, и он смотрел всё кислее. Не вытерпев, сказал какую-то двусмысленность — и слегка удовлетворился, увидев, как посмурнел братец.
54. Свадьба
«Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими безобидными выходками. Приготовьте посуду, тарелки: я буду всё это бить. Уберите хлеб из овина — я подожгу овин.» © один король
— Дорогая, все будут в белом. Тебе должны были принести белое платье, я лично проконтролировал этот вопрос.
— Сир, я телохранитель. Там будут толпы, мало ли что… я предпочитаю функциональные доспехи, а не кружева.
— Ты, как мой телохранитель, должна соответствовать и выглядеть празднично, а не анекдотом про брошенную женщину. Тем более, что я тебя не бросал. А, ладно, что я занудствую, пусть будет, как ты хочешь, — и Локи движением руки превратил чёрные доспехи в белые.
Сиф ошарашенно опустила глаза и тихо захрипела: металлический нагрудник начал с анатомической точностью повторять её грудь. Вплоть до сосков. Взбешённо посмотрела на Локи. Тот спокойно спросил:
— Что не так? Всё функционально. Усиленная чарами сталь, антимагическая амортизирующая прокладка… Может, всё-таки завитушечками украсить, алмазами инкрустировать?
Сиф напряжённо молчала: внутренний монолог, что принц должен украсить завитушечками и куда себе инкрустировать алмазы, она предпочла оставить внутренним.
Локи, подождав и не дождавшись реакции, с улыбочкой убрал чрезмерную анатомичность и вздохнул:
— Пойдём. Это надо пережить.
— Не об этом ли вы, ваше высочество, мечтали? — с тихим елеем спросила Сиф, ехидно взглянув на сюзерена.
Тот не повёлся. Хмыкнул в ответ:
— Ну, не совсем об этом.
Она была в розовом. Из-под шикарного подола выглядывали белые туфельки с помпошками. И сияла навстречу жениху. Локи, было уронивший челюсть, моментально её подобрал и очарованно засиял в ответ, про себя матерясь. Он не ожидал, что любовь Сигюн к розовому выйдет за пределы разума. Пеньюары, домашние платья — но свадебная церемония?! Тысячи гостей, представители иных миров! Но, с другой стороны…
«А и пёс с ними, с представителями… ребёнок же ещё, в сущности. А тут свадьба. Платье. А матушка, конечно, капризам беременной не препятствовала… ладно, надо это просто пережить».
Говорил ей, что она прекрасна, как он счастлив сегодня — а сам ждал вечера, думая, что в тайном саду, должно быть, созрела беладонна для нужного обряда, и нужно бы завтра проверить; что, пока никого нет в покоях Сигюн, можно бы послать госпожу Мурасаки, чтобы она придушила её наглого кота, но нет, нет — нельзя расстраивать беременную; а жаль, конечно. День тянулся невыносимо долго.
Скучал, торжественно вышагивая, ведя под руку невесту, к трону отца, призывавшего благословения стихий для брачующихся и надевшего на них цветочные венки; скучал, проезжая по городу под ликующие крики толпы, к порту; скучал, взойдя на корабль, отошедший поближе к Радужному водопаду, низвергающемуся в бездну: там полагалось кинуть в воду венки и произнести клятвы; после этого, вступив обратно на землю, они с Сигюн считались мужем и женой. Поцелуев асгардский обряд не предполагал, считая слишком интимными для вынесения на публику.