Когда в спальне Сигюн сказала, что ей нужна сорочка, со вздохом достал из воздуха и подал. Сигюн посмотрела благодарно и подняла вверх руки, позволяя ему помочь и довольно ёжась под обрушивающейся тканью. Распустила волосы, став похожей на пышное белоснежное облачко. Разобравшись со своей ночной одеждой, искоса стеснительно глянула на мужа:
— Ваше Высочество, разве вам не положено тоже надеть длинную ночную рубашку?
Локи аж подавился:
— Прекрасная, я потакаю твоему целомудрию. Даже сорочку сделал льняную и до пят, без тени разврата, — «а мог бы, да…», — но уж и ты мне позволь быть в натуральном виде. Ложись.
Принцесса, на грани слышимости что-то пробурчав, поднялась по ступеням на королевственное ложе и улеглась. Локи полюбопытствовал:
— Дорогая, я не совсем расслышал, что ты говоришь?
Она вздохнула:
— Непривычно, говорю. У меня всегда узкие кровати были, а эта размером с конское ристалище.
Принц, чувствуя, как неуловимо улучшилось настроение, рассеянно согласился:
— Да, сравнение уместное, — и с непонятным Сигюн энтузиазмом добавил, — и ты даже не представляешь себе, насколько.
Она поёжилась, когда он решительно обнял её и обвил руками и ногами.
— Ну что ты, я же нравлюсь тебе… весь, как говоришь, — в его голосе слышалась улыбка, — смущает, что голый? Прислушайся к себе, тебе же хорошо рядом со мной, ты дичишься — но и хочешь, чтобы я прижался… не надевая на себя лишнего.
Положил руку на маленький, почти незаметный животик:
— Наш малыш — ему хорошо, когда я рядом, ты это чувствуешь? Поверь, для твоей беременности лучше, чтобы мы спали вместе, ребёнок всё чувствует, ему нравится моё дыхание и сердцебиение, — Сигюн, слушая его, медленно розовела от удовольствия.
«Хорошо, она услышала и поняла… значит, и маме скажет. Матушка так переживает, что уж и не смешно».
И сменил тему:
— Так вот, про любовные трактаты, посмотри, какая прелесть, — в его руке оказалась богато изукрашенная небольшая книжица, а рядом с постелью на столике возникла ещё гора, больших и маленьких.
Сигюн распахнула глаза.
«Уж полгода в Асгарде, а всё никак к мелким фокусам не привыкнет, чудом воспринимает», — отметил про себя, а всё равно был польщён, как и всегда.
— Смотри, это «Благоуханный сад для духовных наслаждений». С этим трактатом смешная история вышла. Автор, шейх Нефзауи, написал его с единственной целью: опорочить себя, — выдержав паузу, убедившись, что заинтриговал, пояснил, — его хотели судьёй сделать.
Сигюн с любопытством спросила:
— И как, помогло?
Локи был краток:
— Нет.
Подумав, сообщил:
— Прочитавший трактат Великий Визирь сделал его главным судьёй, — и принцесса сочувственно вздохнула.
— Но нам, прекрасная, он подарил чудесный трактат о плотской любви. Ты уже замужняя женщина, тебе не годится сохранять детскую неосведомлённость в этом вопросе, — и, приобняв жену, открыл книгу, певучим голосом прочитав первую фразу:
— «Восхвалим Бога, что поместил величайшее удовольствие мужчин в интимных женских частях и сделал уделом интимных мужских частей приносить величайшую радость женщинам», — и добавил от себя, — я сам переводил с языка харамов, и горжусь, что смог не убить переводом тонкие нюансы оригинала. Эта мелодика текста, этот ритм… так, продолжим.
Сигюн, сначала смущавшаяся, смущаться не переставала и потом, но было видно, что любопытство её разожглось, да и не только оно: Локи подмечал, что, если на описании женских прелестей, волнующих харамов — двойного подбородка («прекрасного, как отпечаток копыта газели в песке пустыни!»), мощного торса, огромной груди и округлого живота Сигюн только усмехалась; потом ритм повествования увлёк её, и на драматичном: «И все эти прелести покоятся на бедрах. А меж них Бог разместил арену для поединка, напоминающую голову льва, если только на ней достаточно плоти. Ее называют эль кесс. О, как много мужчин обрело смерть у входа в нее! И сколько было среди них героев!» она уже заворожённо слушала. Розовые губы приоткрылись, прекрасные глаза затуманились, взволнованное дыхание начало обжигать.
Локи подумал и прикрыл нижнюю часть тела простынкой: «Всё равно её рыженькая львица не готова сейчас подарить мне сладкую смерть, героем стать не выйдет. Что, конечно, жаль… но интерес есть, надо продолжать».