Однако в этот раз номер не удался, и ответ на жалобный взгляд последовал совершенно дикий: Сиф молча тихо заплакала. К гневу он был готов, но это…
Обнял, прижал к себе, давая выплакаться, и тихо увещевал:
— Ну дорогая, ну подумай: мы вместе уже второй год — и ничего… — он промолчал подразумевающееся, что Сигюн-то забеременела сразу, стало быть, дело не в Локи, но Сиф поняла и тихие слёзы стали полноценными горестными рыданиями.
«Хороший кафтан, счастливый, и сносу ему нет, а слезами испортит сей же час, бабьи слёзы ужас какие едкие», — подумав, вздохнул и прижал Сиф покрепче, продолжая уговаривать:
— Ты же сама понимать должна: не зря принцесс, как кобыл на продажу, выращивают и замуж пораньше выдают — чтобы родили, а воинские нагрузки не способствуют… ну что ты, всегда такая спокойная была, я думал, ты понимаешь…
Рыдания перешли в вой.
Локи, вздохнув про себя: «Нет, этот фонтан не заткнуть», решил переждать и молча стоял, сочувственно обнимая. Мысли в голове скакали блохами:
«Всё-таки бабы завидущие — что у одной, сейчас и другой подай, а о том не думает, надо ли ей… вот подождать, пока сын родится, да подкинуть ей на пару дней, живо охоту плодиться отобьёт… дети маленькие, они ж противные, орут всё время… да, наверняка поможет… а можно и не ждать, я слышал, у казначея племянница недавно родила, вот бы спиногрыза у них позаимствовать», — и тут же попытался донести мысль до Сиф, вроде бы поутихшей:
— Ну что ты? Сигюн скоро родит, это ведь мой ребёнок, то есть и твой почти… всегда сможешь понянчиться, а ограничивать он тебя не будет.
Сиф вовсе умолкла, и, похоже, думала.
«Дадут небеса, в ум сейчас придёт… это ведь как в одночасье спеклась, всё-таки Сигюн на неё ужасно действует, надо им поменьше общаться. Всегда была такая жёсткая! Крепкая, как кирпичный сортир; кремень-баба, почище многих мужиков, а тут расклеилась! Испортила её Сигюн! Всё-таки от женщин никогда не знаешь, чего ждать», — молчал, надеясь, что Сиф и правда придёт в чувство.
Нельзя сказать, чтобы та не пришла: отстранилась, вытерла слёзы и посмотрела в глаза:
— Сир, вы великий маг! — в голосе уже не было ни тени слёз, и говорила она сухо и решительно: — Я жду, что мой сюзерен сможет придумать что-нибудь и подарит мне дитя!
«Давит-то как! Того и гляди, за грудки возьмёт! — он осторожно отступил на шаг, — и ведь никогда ничего не просила, не говоря уж о требовать! Значит, правда надо… Что ж, придётся подумать», — приняв какое-никакое решение, снова придвинулся, взял наложницу за руку и наобещал всего с три короба — а пока пусть подождёт и не переживает.
***
Первым делом к Сиф были приглашены целители — к чему магия, если и они помочь смогут. Удивительно, но сообразительная во всём, что касалось воинского дела, в простых житейских делах она смыслила немного и сама о таком не подумала. Но консилиум специалистов именно по женским делам ничем не обнадёжил, то есть сказал всё то же самое, что и Локи: всё-таки рожать в первый раз лучше не позже двухсотпятидесяти, не тянуть; и что тяготы и лишения воинской жизни фертильности не способствуют. Говорили обиняками, боясь гнева известного своей непредсказуемостью принца, но по их лицам и недоговоркам он понял, что от целителей успехов можно не ждать. Однако Сиф велено было лечиться — Локи подумал, что она это воспримет хоть каким-то продвижением к желаемому. Это и правда помогло, она успокоилась. Но, глядя, с каким фанатизмом прежде равнодушная к таким вещам наложница следует малейшим указаниям врачей, Локи понимал, что делать что-то нужно, иначе близится кризис, когда она поймёт то же, что и он — что лекари не помогут.
Как хитрая задача всё это принцу понравилось. Он проводил бессонные ночи, копаясь в библиотеке и консультируясь с духами, и кое-какие задумки имел.
***