В посольство они вернулись до того, как их потеряли, и Сиф даже успела поспать. На утренней планёрке и посол, и сюзерен были собраны, предельно вежливы и корректны, разве что принц, сияя, поприветствовал сотрудниц:
— Я здесь, сёстры, и, если вы хотите поговорить... — и приглашающе улыбнулся.
— Ваше Высочество, любая местная жительница не ждёт от мужчины ничего, кроме хрюканья! — по глазам было видно, что и Ярлсдоттир не ждала, но, кроме глаз, ничем себя не выдала.
Сиф зауважала посла — у неё самой держать лицо после такого не факт, что получилось бы.
66. Бабы с возу
«Слава небу, расстаёмся! — отчётливо читалось в глазах посла Ярлсдоттир, по долгу службы провожавшей принца и принцессу на яхту, — ещё двадцать минут и всё!»
Она по этому поводу даже подобрее выглядела, но всё равно прошипела, увидев на выходе из посольства, что Локи вместо привычной уже раздетости упаковался в несущий асгардским милитаризмом наряд:
— Ваше Высочество, вы одеты не по протоколу, это осложняет мою работу!
В глазах принца не менее отчётливо читалась смерть:
— Сожрут как-нибудь, — за три недели медицинских и дипломатических мук противостояние с госпожой послом достигло высочайшего накала.
Та ко всему придиралась и так наладила охрану, что мышь не проскочит. Вечерние вояжи по столице Газорпазрпа пресекла и всё время обещала матушке нажаловаться. Но так и не нажаловалась, поэтому Локи, всерьёз подумывавший убить Ярлсдоттир, решил ограничиться совсем небольшой местью: попробовать при расставании кинуть на посла заклятие, обратное тому, что недавно попробовал на куче царедворцев, по его милости лишившихся самого дорогого.
«Этой бабе яйца в самый раз будут», — думал, с отвращением косясь на осунувшуюся, но несгибаемую Ярлсдоттир, и с нежностью — на Сигюн, на шестом месяце заметно округлившуюся и приобретшую плавность и медленность в движениях, и выглядевшую довольной балованной кошкой.
«Прекрасная, самая прекрасная женщина во вселенной. И моя, моя… и ведь здоровенькая какая оказалась, и на ётунские гены никакой отрицаловки, приняла мою кровь… Упустил братец своё счастье, — от этой мысли, как всегда, плеснуло привычным теплом, но уже следующая охладила: — А Сиф так и не помогли, только щёки зря надували. Спасибо хоть врать, что помогут, не стали, а то бы я с местными бабами рехнулся».
На второй вечер, когда посол самолично дежурила под дверями принцевых покоев, чтобы тот никуда не делся, Локи, полаявшись с ней, обозлился настолько, что подлостей делать не стал, и пить тоже: с утра уже досталось от врачей за вчерашнее.
Адского терпения, свойственного Локи, особенно при обстряпывании какой-нибудь подлянки, как и не бывало. Сам врач, пациентом он оказался премерзким, и эти три недели тяжело дались всем: Локи, его жене и наложнице, врачам, и, особенно, послу Ярлсдоттир.
Сиф поначалу удивлялась, что сюзерен, так охотно в подвальчике принимавший роль мальчика для битья, тут чего-то куксится. С её точки зрения, он должен был получать двойное удовольствие: и унижения прилюдные, и польза для дела. Ничего подобного: подвал подвалом, а на людях принцу унижения не нравились, и он беззастенчиво разъяснил наложнице, что приватные их развлечения — это садо-мазо, а унижения от не пойми кого не вдохновляют.
«Унижать я и сам мастак», — сказал, а у самого лицо было такое спесивое и раздосадованное, что Сиф вздохнула и более утешить не порывалась — поняла, что бесполезно. И принц страдал.
И теперь, так близко к расставанию с ненавистной планеткой, видно, не имел сил терпеть:
— Вы, госпожа посол, имеете что-то против того, чтобы на территории Асгарда его принц носил штаны? — Локи шипел змеёй из-под коряги.
— Посольство территория Асгарда, орбитальный челнок территория Асгарда, но до челнока мы будем добираться по территории Газорпазорпа, и вы одеты неподобающе! — в голосе посла тоже прорезывались скандальные нотки.
Локи холодно повторил:
— Сожрут. — И, не дожидаясь реакции, пошёл на выход.
Посол сыграла желваками, но от закатывания глаз удержалась, и пошла следом, молясь, чтобы небеса дали подопечному высочеству свалить как можно быстрее.
***