Рассказывать это всё Сиф Локи и не подумал. Тёплое сияние, вернувшее ему здоровое тело и самого себя, странным образом избавило даже от страшных воспоминаний — помнилось, но смутно, как будто с кем другим произошло.
Сиф двинулась, и он увидел её движение во многих мирах. Чудовищная сила была в его распоряжении — на какое-то время. Против неё никакой Эльдрад не устоял бы.
— Ты хочешь, господин мой, чтобы я всех тут убила? Всегда радовался, когда я убивала, — морозная улыбка на губах богини настораживала, но он не удержался:
— Я сам… ты поможешь мне?
— Да. Цветок смертной любви ещё цветёт во мне, хоть это вещь чуждая и глупая — и ещё мне кажется, что лучшим подарком для любого живого является смерть, а особенно для того, кого любишь.
Локи сглотнул и быстро проговорил, стараясь быть спокойным:
— Нет, божественная, я пока не готов принять такой великий дар.
— Да, смертные редко понимают его величие, — богиня равнодушно кивнула, — но я готова подарить тебе то, что ты хочешь. Месть, да? — и, устав от человеческой формы, воплощение Кали стремительно растеклось по потолку чёрной тенью.
Старый Эльдрад ничего не почувствовал — руны и заклятия настолько хорошо защищали место заключения Локи, что никакого магического всполоха не вырвалось оттуда, и жители замка спали спокойно.
Поэтому всё высокое искусство, достигнутое местным палачом и его подручными, было прочувствовано ими сполна уже со стороны объекта искусства, субъектом же был принц. Он не спешил, и щупальца тьмы, расплескавшейся по потолку, удерживали дёргающиеся тела и подавали инструменты.
«Да, при старой Сиф я бы себе такого позволить не смог… вступалась бы, предлагала бы просто убить… удобно, конечно, — думал, а сам заставлял Эльдрада есть кусочки собственного тела, отрезая кинжалом и подавая на его кончике. Рот старика был предварительно опрыскан кислотой для более острых ощущений. — Всё-таки муки врага слаще всего на свете, а она теперь чужая, но понимает больше, чем раньше… надо подумать».
— Что, господин мой, остальных просто убить или ты будешь делать это медленно? Я могу за секунду, — Сиф снова обрела женские очертания, но в границах вроде бы человеческого тела клубилась тьма.
«На войне ей и правда цены нет… может, уживёмся? — Локи всмотрелся в тьму, потёр заболевшие глаза, — нет, не уживёмся».
— Как пожелаешь, убивай их медленно. Быстрая смерть хорошо, но и медленная тоже хорошо, — она равнодушно кивнула и стала почти прежней Сиф.
Коридоры замка, по которым они шли, были полны охраны, и воины сухими листьями опадали, не успев дёрнуться. Сиф и правда стала очень быстрой и эффективной, и раздавала свои дары щедрой рукой.
— Стой! — Локи ухватил идущую с кувшином девчонку. Кувшин покатился, вода из него плеснула на серый камень пола, девчонка от ужаса безжизненно мотнула головой, — где покои князя твоего?
Она туда и шла, будить господина и умывать.
Равнодушно оттолкнув девчонку на пороге, принц вошёл. Князь, имени которого он не знал, спал на широком ложе под балдахином.
***
Князь Бау-но-Суруга-но-Гатта проснулся от отвратительного ощущения, что рядом затаилась готовая к нападению змея. Открыл глаза — тьма.
«Сон, дурной сон, утро раннее ещё» — пошевелился, выдохнул, но мерзость не отпускала. Отчего-то пробил холодный пот, накатила волна ужаса. Тьма шевельнулась, и, шипя и присвистывая, как гадюка, спросила:
— Что ж, князь, ты любишь золото?
***
Выскочивший из княжеской спальни сюзерен был почти прежним принцем, когда на него находил весёлый стих: глаза искрились, ослепительная улыбка сияла на лице. Даже на холодном лице богини появилось подобие живого недоумения, когда она спросила:
— Я не чувствую смерти… это осталось живым?
Локи довольно кивнул:
— Живой. Дня три ещё проживёт. Я ему ливер в золото превратил, — и, хвастливо улыбаясь: — Божественная, ну хорошо же? Всё, пойдём, убивать здесь больше никого не надо. Это будет первый князь, растащенный на сувениры своими слугами! — и принц с энтузиазмом двинулся на выход.
— Я могу переместить нас в любую точку любого мира.
Равнодушная констатация заставила Локи подозрительно прищуриться.
«Кто знает, куда она меня занесёт, раз считает смерть лучшим подарком… ножками, ножками… взойдём на горку какую и попробую до Хеймдалля докричаться».
Сделав вид, что не услышал, а если услышал, то не понял, принц продолжил путь.