© Старик Похабыч
Его высочество, решив навестить Ребекку Натановну, предупреждать не стал; наоборот, использовал чары невидимости и нагрянул без предупреждения.
Ну так — спросил у асиньи Тэлери, заведовавшей коттеджем, штатом прислуги и в целом присматривающей за новой наложницей, где та, и получил безмятежный ответ:
— Как всегда, в сокровищнице.
На вздёрнутую бровь сюзерена асинья тут же отреагировала, уточнив:
— Так в отделе учёта и контроля, с господином Бьёргом. Ребекка Натановна там все дни проводит, только ночевать возвращается.
«Ну да, я же сам его к ней прислал и велел помогать и развлекать. Чтоб не заскучала росомашечка… и поменьше дряни выдумывала. Это ведь удивительно, сколько женщина может на досуге всякого дерьма выдумать. Неужто помогло?»
И было доволен остался, но что-то мелькнуло в глазах асиньи Тэлери, эдакая прозрачная усмешечка. С лёгким беспокойством добавила:
— Уж пора бы вернуться, да задерживается что-то. Послать за ней, Ваше Высочество?
Локи отмахнулся и сам пошёл к наложнице. Невидимым. Посмотреть.
***
— И вот, дорогая моя Ребекка Натановна, таким образом, эти необеспеченные, по большому счёту, боны пройдут процедуру листинга и станут межгалактически признанными ценными бумагами, — у принцева управляющего, господина Бьёрга, был вид лихого фокусника, вытащившего из шляпы не то что кролика, а целую кроликоферму.
Роль восхищённой детворы досталась Ребекке Натановне, и та отрабатывала с лихвой. В простой юбке, в старенькой кацавейке мехом внутрь и заляпанных чернилами нарукавниках, растрёпанная и взволновавшаяся, сияла она в ответ кудеснику:
— А гешефт будет в три раза больше!
— И мы ещё вариационную маржу сэкономим!
— О! — сефардка сжала руки на груди, задохнувшись от удовольствия. И тут же поблекла: — Пора мне, господин Бьёрг. Как бы не хватились.
Тот кинул взгляд за окно своего кабинета:
— И правда сумерки… как начнёшь с вами о финансах разговаривать, прекрасная Ребекка Натановна, так время пролетает совершенно незаметно! Что ж, не выпить ли нам на дорожку?
— Почту за честь!
Непривычно (для Локи) разрумянившийся Плутос Бьёрг тут же просеменил к сейфу, набрал код и вытащил оттуда бутылку:
— Специально для вас припас, аутентичная пейсаховка из самого Бердичева!
Ребекка Натановна (Локи с неприятностью отметил, что она тоже непривычно розова и свежа) прижала пальцы к алеющим щекам:
— Ах, шма Исраэль! Это же очень дорого!
И была тут же вознаграждена историей, в которой означенный напиток господину Бьёргу достался задарма, по знакомству с господином Тулли, начальником асгардской таможни. С точки зрения Локи, история была так себе, скучновата, но Бьёрг рассказывал с воодушевлением, а слушательница хихикала, всё пуще расцветая. К моменту, когда пейсаховка была разлита по крохотным стопочкам, принц был бледен и зол — таких счастливых двух существ он давно не видывал.
Они чокнулись «Лехаим!» — «Чтоб я так жил!», опрокинули и разошлись.
Плутос Бьёрг, стоя у окна, задумчиво проводил взглядом удаляющуюся по ясеневой аллее наложницу, набулькал себе вторую стопочку и ещё более задумчиво, подробно выцедил. Вздохнул:
— А всё-таки дрянь эта пейсаховка, м-да. Да и можно разве что хорошее из мацерированного изюма создать, — и вздохнул ещё горше, как будто это и вправду трагедией было.
Помолчал, подумал о чём-то, и снова вздохнул:
— «Гешефт в три раза больше»… в минус можно уйти с такими делами.
И так пригорюнился, что даже не вздрогнул, когда голос из пустоты вкрадчиво согласился:
— Можно. В таких делах не то что в минус, а и голову потерять легче лёгкого. Или вот пирожком насмерть подавиться. Бывший муж Ребекки Натановны от этого и помер.
Проявившийся Локи налил пейсаховки и себе. Рассмотрел на свет и тяпнул.
— Хм… и правда дрянь, — и, садясь в кресло посетителя и вытягивая ноги, горестно вопросил: — Небо, ну вот почему за всем всегда нужно следить? Только отвернись — украсть пытаются! Никакой порядочности! — и отрешённо рассмотрел уже пустую стопочку, покрутил её так и сяк в длинных пальцах.
— Ваше Высочество, я бы не посмел… вы сами изволили приказать помочь вдове с финансовыми делами разобраться, — Бьёрг был очень бледен, и, видно, с жизнью уже попрощался.
Локи опустил ресницы, думая о своём:
— Ну конечно, не посмел бы, — и, с презрительным благодушием: — Да и куда тебе, ты ж женат.
И тут же вскинул глаза. Набравший было воздуха в грудь господин Бьёрг подавился и смолчал. Локи внимательно поизучал его лицо и ласково спросил:
— Ты что-то сказать хотел?