Сиф не пробовала и никогда не думала попробовать, но сейчас мысль показалась хорошей. Локи отошёл к шкафчику, послышалось бульканье.
— Ну, хороший наркоз — залог хорошего настроения? — он протянул золотую стопку и ободряюще улыбнулся.
Сиф имела достаточно опыта, чтобы не нюхать гномий шедевр, и опрокинула махом. Знаменитое семидесятиградусное гномье пойло бескомпромиссно и последовательно обожгло язык, горло, пищевод и ослепительно взорвалось в желудке. Жар распространился по телу, согрел до кончиков пальцев, расслабил и правда улучшил настроение — и всё за несколько секунд. Сиф удивлённо пробормотала:
— Действительно шедевр.
Затем она подумала и озарённо спросила:
— Может, ещё стаканчик?
— Нет-нет, дорогая, в алкогольное беспамятство от меня уйти не удастся. Достаточно, самое то, — Локи внимательно посмотрел ей в глаза и отошёл к камину. — Сейчас немного поболтаем, и тебе полегчает. Не бойся, здесь насиловать не буду. Донесу до спальни — всё-таки в первый раз лучше на кровати. Зря дёргаешься: я буду нежен, боли не почувствуешь. Хотя твой страх возбуждает, — принц судорожно вдохнул. — Но сегодня пугать не буду.
Сиф охотно напугалась бы всё равно, но «Ярость Глубин» придала ей бодрости духа. Серость и промозглая безнадёжность дождливого вечера удивительным образом сменились теплом и уютом, она почувствовала себя безмятежно и оживлённо. Ощутила, как теплеют щёки, и наконец выдохнула, перестав беспокоиться. С любопытством осмотрелась: в камине по случаю дождя пылало пламя, бросая отсветы на стол и книги; прошлась по кабинету, разглядывая стеллажи; выглянула в окно. Насмешливо сказала:
— Так вот какова обитель чёрного мага... Никаких банок с муторностями и котла со смердящей, кипящей на огне жидкостью. И даже пламя в камине не фиолетовое.
— Всё там, — Локи указал на пол, — в подвалах.
И любезно уточнил:
— Вход в спальне. Хочешь поподробнее рассмотреть, где спит чёрный маг? Ты так забавно шугалась от кровати.
Посмотрел на неё потемневшими глазами, охрипшим голосом сказал:
— Всё, я не могу больше. Сегодня ты станешь моей. Я так долго ждал этого, — и подхватил Сиф на руки.
— Повелитель! С Глоксинией беда! — в кабинет ввалился конюх.
На заднем плане мелькнул бледный камердинер, пытавшийся его останавливать. Бросив взгляд на взбесившегося Локи, слуга тут же упал в ноги, сжался и зачастил:
— Вы, ваше высочество, сами говорили, как если что не так с ней, сразу же бегом докладывать!
Принц, уже было открывший рот, чтобы проклясть, остановился. Недовольно выдохнув, поставил Сиф на пол.
— Что с ней?
— Ногу поранила в аккурат над путовым суставом. Неглубоко, но крови много. До утра истечёт, если не помочь. А лечить-то её — сами знаете...
— Да, знаю. Иди, буду следом, — Локи обернулся к Сиф. — Прости. Такое ощущение, что какая-то сволочь ворожит, чтобы я тебя не поцеловал, дорогая. Ещё немного, и я начну искать — уж очень странно обстоятельства складываются. У тебя среди родственниц есть колдуньи?
Сиф отрицательно помотала головой.
— Если хочешь, присоединяйся, — и Локи вылетел из кабинета.
Сиф знала Глоксинию: любимая лошадь сюзерена обладала в равной степени небесной красотой и паскудным норовом. В отличие от тяжеловозов Тора и его свиты, которым нужно было выдерживать вес доспехов, лошадь мага была легка и грациозна — когда бежала, казалось, что земли касается только из милости и всё норовит зависнуть в воздухе. Но на зуб пробовала всё и всех, до кого дотягивалась. Естественно, по этому поводу только ленивый не замечал, что они с хозяином — два сапога пара.
Локи Сиф догнала уже в конюшне: тот озабоченно смотрел на любимицу, нервно топтавшуюся на окровавленной соломе. На шелковистой чёрной шёрстке кровь была почти незаметна, только лаково поблёскивала — однако вылилось, судя по соломе, уже немало. Врач с инструментами был наготове, но подступиться к нервной и злой лошади опасался. Жестом фокусника принц достал из воздуха роскошную белую розу на тоненьком шипастом стебельке и предложил Глоксинии. Та скосилась огненным глазом и с сомнением подошла поближе, обнюхала. Ничего подозрительного не нашла, с удовольствием скусила цветок и захрумкала.
— Глоксиния, лапушка, иди сюда, — заворковал Локи. — Ты моя прекрасная, моя бесценная.