Локи молча сидел у костра. Сиф тоже молчала, не смея его беспокоить. Спустя несколько минут принц обернулся к ней, и Сиф порадовалась, что угрюмость последнего времени сменилась живостью, лицо стало весёлым, глаза горели — очевидно, он примирился с неизбежным, его изворотливый ум принял данность:
— Дорогая, отправимся-ка мы домой, у меня есть пара идей насчёт вложения силы, — движением руки открыл портал и пригласил Сиф проследовать в него.
Весь день Локи пропадал непонятно где, но вечером Сиф была вызвана в его покои, и, недоумевая и побаиваясь, пошла на зов. Осунувшийся, но бодрый принц с порога сочувственно спросил:
— Что, душенька, хуже нет, чем ждать какого-нибудь дерьма от такого, как я? Ждёшь ведь? — Сиф опустила глаза, соглашаясь. — Ну вот видишь, самое тяжёлое позади. Ты дождалась, я долго не тянул. Приглашаю тебя на экскурсию. В подвал. Можешь начинать бояться, наконец-то это будет не зря, — и издевательски кивнул, приглашая её спускаться.
27. Подвал
Сиф нисколько не удивилась, увидев ровно то, что ожидала: пыточную. Вглядевшись, всё-таки лёгкое удивление испытала — чистота, сухость и уютное потрескивание пламени в камине вносили некий диссонанс в ощущения. Спокойно прошла к кандалам, свисавшим с потолка и буднично спросила:
— Сюда?
Локи удивлённо выдохнул и прыснул:
— Душенька, как выходит, что ты до одури боялась потерять девственность, а тут не боишься?
Глядя в смеющиеся глаза сюзерена, сейчас начавшего выглядеть совершенным мальчишкой, Сиф молча пожала плечами.
— Ах, ну да, потенциальный аватар… Всё-таки немножко бояться стоит, богиня. Я, знаешь ли, садист. Мне нравятся боль и страх, а ты дала повод и согласилась с наказанием, — лучезарная, обаятельная улыбка принца совершенно не вязалась с его речами.
— Я знаю, ваше высочество. Раздеваться нужно?
Принц подошёл поближе, и улыбка резко спала с его лица. Оглядел её тело в одежде и сглотнул так, что аж кадык дёрнулся:
— Оставайтесь так, принцесса, — бросил почти со злобой и с издёвкой.
Сиф подумала, что глаза цвета больной бирюзы, как сейчас, у Локи бывают, когда ему не хватает крови или секса. Что кубок с кровью стоял перед ним, когда она вошла, видела. Не удержалась и спросила:
— Всё так плохо? — с сочувствием.
Локи промолчал, опустив ресницы.
Защёлкивая кандалы на запястьях Сиф и поднимая её руки повыше, лекторским тоном объяснял, где какой механизм и как приводить его в действие. Потом отвернулся к металлическому столику на колёсах, своим хирургическим видом диссонирующему с окружающим камнем и одновременно задающему нервную атмосферу; Сиф услышала лёгкое звяканье подготавливаемых инструментов.
— Как тебе понравилось поместье?
«И спрашивает ещё так заботливо, заинтересованно… ну и сука», — почти с восхищением подумалось Сиф, но ответила вежливо:
— Оно чудесное. Спасибо, сир.
— Я рад, что понравилось, — игриво промурлыкал Локи, — не ожидал, что тебе придутся по душе селянские радости. Что ж, как удои? Хорош ли сенокос в этом году?
И, не ожидая ответа, подвинул столик поближе и сменил тему:
— Ты проходила курс «Методы форсированного допроса в полевых условиях»? Нет?
— Я воин, а не палач, — холодно изронила Сиф.
— Ну конечно, само собой, — задумчиво протянул Локи, — а ты знаешь, кто в свите моего брата и то, и то? Так и думал… Это Фандрал, наш дамский угодник. Сюрприз, да? Ну, раз ты невинна в этом плане, значит, сейчас займёмся твоим образованием.
Чувствуя, как затекают поднятые руки, Сиф смотрела, как будто издали, как Локи показывает ей ножи разной формы, крючья, иглы, лезвия — для всего было название и предназначение. Иногда он брал что-то и показывал, как пользоваться — не поднося к телу, рядом. Понимала, что всё запоминает, почти против воли, с отвращением, но, глядя на его возбуждённое лицо, тоже почувствовала противоестественное возбуждение, чему огорчилась.
— Теория окончена. Приготовься к практике, Сиф, — Локи облизал пересохшие губы и хрипло, с оттенком сожаления, добавил, — обычно, когда я резал кого-то здесь («Небо, то есть подразумевается ещё и «не здесь!» — ужаснулась Сиф), я давал ему стоп-слово, произнеся которое, можно было прервать… воздействие. Тебе не дам. Понимаешь, я давно собирался нанести на тебя знаки, которые позволят лучше сопротивляться стихии огня, но жалел. Болезненная процедура, и переносить её приходится без наркоза, тут ничего не сделаешь. Но там, в пещере, когда чуть не сжёг тебя сам, еле удержавшись, — проклял себя за глупую жалость. Так что сейчас я сделаю всё, что требуется. Будет больно. Постарайся перенести пытку без мольбы о пощаде. Впрочем, если будет от этого легче — моли, кричи, плачь… ни в чём себе не отказывай, — последние слова он промурлыкал и неожиданно грубо рванул ткань, обнажая плечо Сиф.