Увидев Тора, восхитилась было, но моментально охладела, поймав характерный взгляд, устремлённый на её бюст. Большая грудь в Ванахейме считалась неаристократичной, и, при всей красоте и высоком положении принцессы, она натерпелась всякого: от подхихикиваний и попыток как бы невзначай унизить до грубых нападений. Сальные взгляды считывала моментально — и тут же начинала втихую презирать за них.
Если бы она сразу смотрела на Локи, а не на Тора — заметила бы ровно такой же взгляд, но не успела. Когда же обратила внимание на младшего брата, тот, всё поняв, уже почтительно смотрел строго не ниже уровня глаз и обаятельно, по-мальчишески улыбался.
День был наполнен представлениями, и Сигюн старалась запоминать всех, с кем её знакомили — для принцессы память в таких делах была очень важна; но голова кружилась, ноги подгибались, и справлялась она не очень, чем была огорчена. Жених всё время был рядом, помогал, подсказывал, и она приятно удивлялась его такту и вежливости. Хорошо запомнила, как, представляя ближний круг, принц поклонился в сторону облачённой в чёрный доспех воительницы, произведшей на принцессу большое впечатление своей опасной грацией:
— Сиф, моя официальная наложница и вассал. Тень смерти за моей спиной. Дорогая, вы всегда можете рассчитывать на её защиту. Добро пожаловать в семью, — и заулыбался ещё обаятельней, хотя, казалось бы, уже некуда было.
Сигюн, прекрасно знавшая о существовании Сиф, с приветливой улыбкой склонила голову, и, подняв взгляд, увидела, как глаза воительницы, более всего напоминавшие прорубь беззвёздной январской ночью, затянутую ледком, на мгновение потеплели, и эта живая тьма, неподвижная, но генерирующая опасность, стала для неё тёплой и сочувствующей.
***
Поздно вечером фамильяр, докладывая о нашпионенном за день, наябедничал:
— А матушка ваша, в спальне уже, наедине, батюшке сказала, эдак с сожалением: "Ах, жаль, что Тор не согласился жениться на ней: какая бы пара была!" — и повздыхала.
Локи скрипнул зубами. То, что брат пялился на Сигюн, как на сошедшую с небес богиню любви, было лестно, но заставляло ревновать, а тут ещё и матушка вот, стало быть, о чём вздыхает.
Чистая красота принцессы вызывала у него сильнейшее низменное желание; он почти против воли представлял, как поставит её на колени и эти розовые невинные губы откроются для того, чтобы принять его член, и даже мимолётная мысль об этом заставляла задыхаться.
Вспыхнувшую нечестивую страсть требовалось скрывать и приручать невесту понемногу — она его, похоже, побаивалась. Локи сто раз пожалел, что по религиозным соображениям нельзя жениться завтра, а ждать придётся как бы не полгода, до середины весны.
30. С бабами так сложно
Сиф поражалась, насколько ушлым оказался господин Асгейр: правду говорил, видно, что просто случая не было ко двору прибиться. Случай случился, и она наблюдала, как бывший комендант, ныне начальник гвардии, становился ближайшим слугой и наперсником принца, проявляя удивительную наблюдательность и предвосхищая желания. В частности, когда выяснилось во время одного из раутов, что Сигюн нравится поэзия, что она наслышана о поэте Вилмаре и считает того очень талантливым, принц ещё читал вилмаровский сонет, проникновенно заглядывая принцессе в глаза, и только искоса на Асгейра глянул — а уж за Вилмаром было послано.
И тот приехал сразу же. Сиф вчуже сочувствовала этому смешному асу, сгоравшему, как все знали, от неразделённой страсти к принцу, и как раз из-за этого отлучённого от двора. И сейчас, краем уха прислушиваясь к разговорам о поэзии, понимала, что и Вилмар — не просто придворный стихоплёт, а действительно хороший поэт, и Локи — тонкий ценитель поэзии, и в ней понимает. С ней принц таких разговоров никогда не вёл, а вот с принцессой он обернулся знатоком искусств и утончённым аристократом. Сиф посочувствовала и Сигюн, думая, как опасно обаяние принца, его неразборчивость в средствах и умение пользоваться любыми обстоятельствами. И что жалости в нём нет — Вилмаром воспользовался без колебаний и весьма успешно. Смысл происходящего и цель Локи были ей ясны: пусть осторожная, предвзято настроенная женщина посмотрит на него глазами влюблённого поэта. Принц дал невесте понять, кто был источником вдохновения для сонетов и мадригалов, которые она знает наизусть и которыми восхищается. Там он представал отнюдь не жестоким колдуном: