Не ища взглядом миньонов, зная, что они всегда наготове, процедил:
— Подготовьте седьмую лабораторию.
Услышав исполнительное шуршание в сторону подвала, слегка отошёл. Подышал, опустив глаза и поджав губы, и начал одеваться.
В лаборатории на тигле сварил зелье, бросив туда волосинку Сиф, подошёл к огромному зеркалу и плеснул содержимое колбы на стекло, тут же начавшее отражать не окружающее, а то, что колдун хотел увидеть. Удостоверившись, что Тор со свитой заночевали в горном охотничьем замке, и что Сиф спит одна, Локи подобрел. Постоял, с нежностью глядя на спящую, и задумался о возвращении в постель, но напоследок решил зайти в тринадцатую, проверить, как там драугр, которого принц собирался пустить на декокты — не дозрел ли ещё. Что тот вырвется из лаборатории, Локи не боялся — драугр был заперт в пентаграмме. Просто, схарчив десятника, монстр должен был развиваться быстрее, и было бы огорчительно пропустить момент, когда следовало его убить и разделать.
Десятник, сжавшись, сидел на высоченном застеклённом шкафу с пробирками, стоявшем в углу. Шкаф хлипко сотрясался и дзынькал содержимым — драугр не мог выйти из пентаграммы, но лапу высунуть мог, и очень старался дотянуться. Вокруг валялось оружие. Пара кинжалов торчала в драугре, не причиняя тому, естественно, никакого неудобства.
На том же шкафу сидели миньоны. Увидев хозяина, они радостно заверещали, но со шкафа спускаться не торопились. Локи, молча рассмотрев композицию, взмахнул рукой, насылая на драугра оледенение, и, не глядя, развернулся и вышел. Немного отойдя, услышал шаги следом и полное благодарности:
— Ваше Высочество, спасибо, что пришли так быстро.
Локи, как ни настораживался, не уловил ни тени сарказма — только чистейшую признательность и почтение. Не отвечая («О чём мне, принцу Асгарда, трепаться с солдатнёй?»), довёл десятника до выхода, провёл через свои покои и открыл дверь, выпуская.
За дверью с солдатнёй трепалась госпожа Сванхильд.
Алчные глазки фрейлины вспыхнули плохо скрытым торжеством, и Локи тут же, без тени сомнения, понял, что будет главной новостью завтрашнего дня: новый фаворит Его Высочества, а также распущенность и моральное падение младшего принца. Уж эта-то всё про всех знала; а чего не знала, придумывала и сама верила, и не стеснялась давать оценки.
Локи, опустив ресницы, подумал, не стоит ли её убить, но перевесило желание пользоваться: при умелом манипулировании госпожа Сванхильд могла быть распространителем нужной информации и чудесным провокатором, что в перспективе окупало вред, ею наносимый. Жалко было просто выкинуть такой материал.
«Ладно, пусть врёт, что хочет. Даже любопытно, чего напридумывает».
Глянул на охрану:
— Скажите Асгейру, пусть пришлёт свежей гномьей крови.
И пригласительно махнул даме рукой в сторону кабинета. Когда она вошла, так же молча указал на кресло. Говорить не хотелось ни с кем и ни о чём, а хотелось поскорее спровадить гостью и улечься. Принц начинал мёрзнуть. Укутавшись в тёплую мантию, сел за спиной у посетительницы, поближе к пылающему камину. Когда та попыталась обернуться, лениво процедил:
— Не надо, не оборачивайтесь.
Неспокойное любопытство излучал даже затылок фрейлины, затаившей дыхание, но что-либо спрашивать она стеснялась. По этикету первым говорил принц. Если он молчал, то разговаривать не полагалось, что несказанно огорчало эту бодрую особу.
Засунув руку в пустоту, Локи пошарил в межпространственной кладовке и вытащил круглый столик для вызова духов. Все нужные символы уже были нанесены на него, и это был больше магический артефакт, чем мебель.
Бросил миньонам:
— Иглу, вату, спирт — быстро! — подошёл к фрейлине и установил столик перед ней.
Потянулся к даме:
— Вашу руку.
Та, внимательно глядя на принца, с подозрительной опасливостью протянула. Локи равнодушно тяпнул иглой протянутый палец, выдавил каплю крови в центр столика и тут же прижал к уколотому месту проспиртованную ватку.