Столик засиял в лучших традициях некромагических ужасов холодным синим светом, и над ним появилось призрачное лицо госпожи Сванхильд. Тут принц, слегка опешив, внимательно посмотрел на даму, сидевшую в кресле. Решив, что она всё-таки не хорошо замаскировавшееся умертвие, а вполне себе живая гарпия, уточнил:
— У вас была сестра-близнец?
— О да, сир. Её огр-людоед съел. Правда, и сам после того отравился и помер. Хоть какая-то польза. Но сейчас в ней толку нет, дядюшка нужен.
— Да-да, — рассеянно отозвался Локи, движениями пальца перелистывавший изображения, — просто на вашу кровь появляются некропроекции всех умерших родственников… вот с этим, кстати, каких только конфузов не случалось. Бывало, желаешь задать вопрос батюшке какого-нибудь герцога, а является конюх, кровь-то ведь не обманешь, — тут Локи взгоготнул.
Из кресла посетительницы раздалось согласное счастливое похрюкивание, и родственные души продолжили просмотр семейного фотоальбома.
Принц, дойдя до первого мужского лица, остановился:
— Он?
— Он, он, Ваше Высочество! Заставьте мерзавца сказать, куда золото спрятал!
Принц вяло отмахнулся:
— Сейчас вызову — и сами, всё сами…
В дверь почтительно постучали: прибыл гонец с кровью. Локи указал подбородком на приступочку у камина, чтобы поставили туда; сам же, не отвлекаясь, произнёс короткое заклинание: в своё время ему надоело каждый раз совершать длинный занудный ритуал, и созданный ради этого столик был магическим скриптом — нужно было произнести пару слов, и процесс вызова духа запускался.
Закончив, принц отошёл к камину и устроился в кресле с бокалом и книгой. Госпожа Сванхильд заворожённо наблюдала за происходящим на столике: клубящиеся тени, потусторонние шёпоты и завывания — всё шло своим чередом. Наконец жданный дядюшка явился и замогильным, что было вполне естественно, голосом осведомился:
— Где я?
— Дядюшка, это я, племянница ваша, — тут же заюлила фрейлина, и заискивающе продолжила, — вам ведь, в вашем положении, богатство ни к чему, а живым-то, куда ни сунься, везде денежки нужны. Мы с вами, чай, не чужие. Родная кровь. Вот вы по-родственному и скажите, куда золото спрятали?
— Дорогая племянница, — голос дяди, кроме замогильности, стал дребезжаще-раздражённым, — в жопу родственные чувства! И надежду получить моё наследство можете засунуть туда же! Пусть лучше мои денежки в земле сгниют, чем вы их потратите!
Дорогая племянница тут же взбодрилась, и, забыв, где находится, энергично начала поливать покойного оскорблениями и упрёками, впрочем, перемежаемыми настояниями указать, где деньги. Взамен предлагались поминальные службы, жертвы, кровь младенцев — всё, чего мертвец пожелает. Мертвецу было нужно только излить желчь:
— Живые, как всегда, не могут свои вопросы без мёртвых решить! Дырку над тобой в небе, а не наследство! Выкуси! Да как ты смеешь меня беспокоить! И какой скудоумный недоносок с гнилой тыквой вместо головы догадался провести ритуал призыва? Чем бы ты ему ни заплатила, средства были потрачены зря!
В этом месте Локи оторвался от книжки, поднял голову и начал внимательно слушать. Дядюшка, привлечённый движением, посмотрел за спину племяннице и увидел принца.
— Да раскинет над вами, повелитель, самая тёмная ночь свои крылья! — учтивейший, истекающий сиропчиком лести голос дядюшки вмиг перестал дребезжать.
Старый мерзавец отлично понимал, что между недоучкой, проведшим ритуал по книге и вышесредним некромансером есть разница, и она в том, что последний может здорово испортить даже посмертие.
— А я-то, на радостях от встречи с любименькой племянницей, дай, думаю, пошучу! Как в детстве-то бывало! Трулялюшки-труляля! Ой, зелье, баловница ты моя любимая! Конечно, все денежки только для тебя! Две бочки с золотом, бочка камней драгоценных и вклад в сефардском банке «Сруль и сыновья» на предъявителя, всё тебе, вся остальная родня пусть утрётся! — весело, но всё равно замогильно шелестел дядя. — Вам же, Ваше Высочество, как посреднику, благодаря которому я смог выразить свою последнюю волю, полагается треть состояния.
Принц глянул на госпожу Сванхильд: выражение её лица было бесценно.
«Всё-таки вывернулся, смог хоть как-то «любименькой племяннице» насолить. Уважаю», — подумал Локи.
Вслух же, степенно кивнув, произнёс:
— Трети достаточно, — и снова уткнулся в книгу.
Надо же было хоть как-то компенсировать завтрашние сплетни, да и не имел принц привычки отказываться от того, что само плыло в руки.