Госпожа Сванхильд, совладав с чувствами, начала дотошно выяснять, где что спрятано и как до этого добраться, и, выяснив, шустро засобиралась, вознося благодарности.
— Не торопитесь. Я сейчас позову охрану и казначея. Вам понадобится помощь: выкопать, посчитать… заодно и мою треть заберут. Слугам-то доверять надо с оглядкой: глядишь, за эти деньги в яму, из которой их достали, и прикопают. А тут всё тихо, без шума и пыли, — и веско добавил, — вы не в храме, вас не обманут!
Локи сдал фрейлину казначею, добрался наконец до постели и уснул с чистой совестью.
38. Пластическая гармония
— Сир, охота была удачной. Такого огромного вепря в Нетающих горах ещё не видели, и я взяла его на копьё в одиночку. Позвольте подарить вам его голову! — Сиф была очень довольна и собой, и проведённым временем.
Локи, глядя на хряпнувшуюся перед ним клыкастую кабанью башку размером с собачью будку, немного отступил, чтобы не запачкать обувь кровью, но улыбнулся чрезвычайно благосклонно и промурлыкал:
— Сиф, душенька, спасибо. Рад тебя видеть, прими и ты мой подарок, — и на запястье наложницы поверх доспеха возник сияющий женственный браслет.
Сиф, осчастливленная очередной ювелиркой примерно так же, как Локи кабаньей мордой, но так же, как и он, обрадованная проявленным вниманием, рассыпалась в благодарностях. Локи, опустив глаза, думал о двух вещах: как бы поскорее затащить Сиф в постель и не шокирована ли отрубленной головой Сигюн, видящая всё это, — на ступенях малого парадного входа во дворец собрался почти весь двор, встречая охотников.
Вторая мысль тут же перестала беспокоить: Сигюн, указывая на голову, с милым своим акцентом, смягчающим и удваивающим согласные, жизнерадостно рассказала, что в Ванахейме голова кабана считается лучшим подарком на Зимнепраздник; в подробностях поведала про изготовление холодца и упомянула, что изначально принято было дарить голову врага, а потом нравы смягчились. Локи тут же проявил любопытство:
— А что, из головы врага тоже холодец варили?
— Нет, её просто ставили посередине праздничного стола, любовались и радовались. Однако и этот обычай ушёл. Бывало, ярлы моего отца дарили ему головы врагов, но на праздничном столе таких украшений не помню, — призналась Сигюн.
— А как голову украшали? Золотом, ягодками, чем-нибудь ещё?
Принцесса простодушно удивилась:
— А зачем украшать голову врага? Это само по себе украшение.
— Чудесна ваша родина, принцесса, и обычаи её увлекательны, — искренне похвалил Локи, после чего обратился к слугам, — голову отнесите на кухню; клыки отдайте придворному ювелиру, пусть оправит в золото с изумрудами, — и, слегка кланяясь Сиф, — я ценю твой подарок, душа моя. Велю повесить над камином. Приходи вечером, вместе полюбуемся.
Уголки губ Сиф насмешливо дрогнули, но она почтительно склонила голову.
***
На очередной утренний сеанс позирования принц явился в компании Сиф, безмятежный и до крайности томный. Милостиво поприветствовал собравшихся дам, пьющих чай с пирожными, и прошествовал за ширму. Дамы, уже привыкшие болтать о своём во время сеансов, иногда совершенно забывая, что Локи присутствует, через несколько минут расслабились и зажужжали.
Но в этот раз всё случилось несколько по-другому: примерно через полчаса мэтр Бонифатио, обычно говоривший только тогда, когда просил натурщика повернуться или был чем-то недоволен, счастливым голосом сообщил, что эскизы для триптиха закончены и теперь можно приступить к написанию лица, рук, портрета и изображения ню. И что он сам считает, что сейчас свет подходит именно для последнего, так что, если принц не против…
— Нет, конечно, мэтр, — с вежливостью ответил Локи.
Разговоры как обрубило. В сомнительной тишине было слышно, как принц спокойно снимает одежду и аккуратно складывает её.
Сиф с сочувственной насмешкой смотрела, как принцесса слегка смутилась, и собралась спасти положение, возобновив беседу, но реакция госпожи Сванхильд оказалась бодрее:
— Принц, что вы себе позволяете?! В присутствии дам и принцессы Ванахеймской!
Локи, продолжая шуршать, примирительно ответил:
— Госпожа Сванхильд, мы же не деревенщина какая-нибудь. У нас есть договорённость — принцесса в любом случае составляет мне компанию во время позирования. Я делаю это ради искусства, и ничьей чести ничто не угрожает — тут двенадцать дам с безупречной репутацией, а я один, и между нами ширма. Ничего же не видно, что вы.
— Зато слышно! — голос Сванхильд начал обретать визгливые нотки. — И ширма может упасть!